С легким трепетом я выбрала последнюю карту, подспудно ожидая какой-то неприятности.
— "Ответственность".
Эту карту я вытягивала в прошлый раз. На ней был изображен маленький старичок в лохмотьях с неподъемной ношей. Еще пару часов назад я бы трактовала это как заботу о Бриссе. Мне очень нравилась фандрийка, и я действительно чувствовала себя ответственной за нее.
На глаза помимо воли навернулись слезы, и я украдкой стряхнула их. Нельзя плакать и жалеть себя.
Тем временем Мирэла снова взялась тасовать колоду — карты летали в ее руках диковинными бабочками, иногда почти не касаясь ее рук. В пламени свечей это выглядело очень необычно и казалось настоящим волшебством. Впрочем, у ромалийцев своя магия. Вдруг она резко выбросила руку, и карты рассыпались по столу. Лишь одна из них перевернулась.
Я подняла ее и зачарованно провела пальцем по поверхности. Море. Нарисованное море выглядело настоящим, бушующим, с завитками волн и клочьями пены. Пустой берег был усыпан снегом, а хмурое небо предвещало шторм. Засмотревшись, я словно воочию увидела как накатываются на берег волны, разбрасывая пену и поднимая брызги. Почувствовав запах соли, я вздрогнула и моргнула.
— Четвертая карта показывает, — кивнула Мирэла.
В задумчивости я отложила карту в сторону. Изображение на ней вновь застыло. Что бы это могло значить? Я никогда не видела моря, и сейчас, следуя на север, стремительно удалялась от него. Впрочем, судя по снегу на берегу, это море не было южным.
Ромалийка встала из-за стола и вновь подала мне тофф, который я приняла с опаской.
— Спасибо, — искренне сказала я. — Я бы отблагодарила вас за помощь и гадание, но у меня ничего нет. Вот если я смогу вернуть свои вещи…
Гадалка жестом оборвала мою тираду и тепло улыбнулась.
— Оставь. Выпей тоффа, он успокоит твои нервы. Зря я разбередила тебе душу гаданием.
Послушно отхлебнув напитка, я почувствовала вяжущий вкус незнакомых кисловатых ягод.
— Что это? — во мне взыграло профессиональное. Чем больше я удалялась от Юга, тем больше мне встречалось незнакомых растений.
— Это канта. Мы, ромалийцы, очень уважаем этот цветок. Его лепестки дарят успокоение и здоровый сон, а корни вытягивают гной и плохую кровь.
— Здесь так много незнакомых растений, — всплеснула я руками. — Какая же я травница, если не знаю всего этого!
Свеча зачадила, и гадалка легким движением поправила ее. Ее голос налился силой, а глаза яростно заблестели:
— Не забывай, ты не травница, ты дриада! И ты владеешь такой силой, о которой травники и не мечтают!
Я вздрогнула и воровато огляделась, словно нас могли подслушать.
Я дриада.
Это звучало очень странно, ведь наполовину я человек. Я никогда, даже мысленно, не считала себя таковой. Во мне слишком много человеческого.
— Есть здесь кто? — возле входа послышался мужской голос, и я вздрогнула от неожиданности.
Штора распахнулась, и внутрь зашел мужчина, в котором я, к своему ужасу, узнала Дэмиора. Разглядев нас — или увидев свет свечей? — он направился к столу. Я соскочила со стула и заметалась — бежать было некуда! С мольбой я взглянула на ромалийку, но она спокойно наблюдала за его приближением.
Обойдя стул, я выставила его перед собой спинкой вперед и сжалась. Очень хотелось зажмуриться. Дэмиор выглядел раздраженным: он двигался отрывисто, его глаза сверкали, а подбородок зарос темной щетиной. Подойдя поближе, он остановился и строго взглянул на меня. Я задрожала от ужаса, боясь встретиться с ним глазами.
— Зачем ты убежала? — Дэмиор был скорее усталым, чем злым.
С опаской я посмотрела на проводника — прямой взгляд серых глаз смущал. Я вдруг почувствовала себя взбалмошной девчонкой, нашалившей и сбежавшей. Тряхнув головой, отогнала дурацкие мысли и вскинула голову.
— А что мне оставалось делать?
Дэмиор подошел ближе, и теперь нас разделял лишь стул.
— Может, рассказать все нам?
Насмешливые нотки в его голосе вывели меня из себя:
— Чтобы вы отдали меня страже?!
— Я похож на того, кто предает друзей? — Дэмиор твердо посмотрел на меня.
— Нет, но мою тайну никто не должен знать! Я видела, как на площади едва не разорвали менестреля! А ты не стал ему помогать.
— Орис, ты в своем уме?! Я не мог рисковать вами, ведь я отвечаю за вас с Бриссой! — не выдержал Дэмиор.
Мы стояли друг напротив друга, сверкая глазами и тяжело дыша от гнева. Ощутив на себе взгляд ромалийки, я глубоко выдохнула.
— Хорошо. Но я все же не могу вам доверять. Вдруг это уловка, — в конце мой голос дрогнул.