Генрих высадил Штольберга у комендатуры, вручил ключи от «Опеля» поджидавшему его там солдату из автомастерской и неспешным шагом отправился к месту явки. По пути Генрих несколько раз «проверился», постоял у витрины бакалейной лавки, что напротив дома сапожника Гамулки, разглядывая в ее стекле отражение происходящего у себя за спиной. Не обнаружив ничего подозрительного, вошел в мастерскую.
«…Ну вот, кажись, и приплыли», — думала Стефания, давя в себе рвотный позыв. Все так, как и описывала бабка: мутит, раздражающие запахи вокруг и легкое головокружение. Она в задумчивости сидела в кресле в сопряженной с конторой гостиной и разглядывала лежащий на дне дедового аквариума скользкий поросший мхом и мелкой зеленой ряской камень. Язэп был заядлым аквариумистом, специализирующимся на разведении золотых рыбок. Еще до войны к деду приезжали коллеги даже из самой Варшавы с целью пополнить свои коллекции пучеглазыми флегматичными гуппи или телескопами, грустно взирающими сейчас на Стефанию из-за стекла. Уже второй день девушке хотелось запустить в аквариум руку, достать камень и страстно облизать его. Она только собралась осуществить желание, но в этот момент над дверью мастерской зазвонил колокольчик. На его звук девушка быстро выскочила из комнаты и в растерянности застыла, увидав перед собой запавшего в душу еще с момента первой встречи красавца по имени Генрих Штраубе.
— А деда Язэпа нет, — сообщила девушка, слегка смутившись, и несколько раз посмотревшись в висящее на стене напротив конторки небольшое старинное зеркало. Она убрала за ухо прядь волос и немного покраснела, опять переведя взгляд на гостя. Генриху и самому впору было разволноваться — его сердце бешено заколотилось в груди, как бы аплодируя внезапно возникшему чувству взаимной симпатии, а возможно даже и любви. «Да что это со мной такое? — удивился он. Вот же напасть, какая! Выходит, прав был Утесов со своими «веселыми ребятами», пропагандирующими в своей песенке нечаянно нагрянувшую любовь. Не ждешь ее, а тут — бац, и вот она. Примите — распишитесь, герр Штраубе». Этот глупый мюзикл Генрих видел всего один раз на приеме в посольстве Советского Союза, куда его однажды затащил с собой дядя-барон. За время просмотра Генрих ни разу не улыбнулся, и фильм не оставил в его памяти особого отклика, хотя песенка накрепко засела в голову.
— Ну, тогда я это, позже зайду, — немного замявшись, произнес Генрих, расстроившись, что во время первой встречи опрометчиво не обсудил с Язэпом запасные варианты связи. А виной тому опять она, как ее звать-то, припоминал Генрих имя внучки связника. Вспомнил — Стефания! Выходит, что уже тогда мне мозги слегка отшибло, раз упустил такую немаловажную деталь, что абсолютно непозволительно в моей профессии. И как теперь быть? Ведь нужно срочно передать партизанам оперативную информацию, пока их там немцы не прихлопнули по наводке своего агента.
— А вы, господин Штраубе, не боитесь, что позже будет поздно? — поинтересовалась Стефания. Она вынула из ящика стола часы Генриха и, зажав их между своими изящными пальчиками, покачала ими над конторкой. — Язэпа не будет два дня.
«Ай да умница, — подумал Генрих — Мало того, что красива, так еще и не дура Как ловко и в тему одним предложением намекнула, что оставлена на хозяйстве вместо деда, а еще и моими «Буре» тонко намекнула, что ей обо мне немало известно Ладно, барышня, значит, придется иметь дело с вами, что, честно говоря, для меня весьма приятно».
— Быть может вы и правы, сударыня, — ответил Генрих, — одно дело точно не терпит отлагательства Скажите, Стефания, кто еще знает обо мне'?
— Только я и дед, — ответила девушка, — мы же тут не дураки — лишнее болтать.
— Это правильно, — согласился Гених, — связь с отрядом ты поддерживаешь'? Не боишься к немцам в лапы угодить'? Да и мало ли, ведь такую красавицу, как ты, запросто могут в Германию на работы отправить.
— Пока Боженька миловал, — ответила Стефания, — ну а так, страшно конечно бывает, но я тогда молитвы читаю святым покровителям Кристоферу и Варваре Вы, милый человек, ближе к делу будьте, — состроила глазки Стефания, — а то говорите, что времени в обрез, а сами резину тянете.
— Тогда, барышня, надолго не откладывай, а еще разок своим святым помолись, — ответил Генрих, — тут такая беда случилась — предатель у вас в округе завелся Некто Адам Ковальчик, знаешь такого'?
9
Мне нужно сегодня тебе написать, у меня так тяжело на сердце. Мне нужно остаться дома, но я все равно тебя очень люблю. Ты говоришь, что ты всего лишь выполняешь свой долг, но меня это не утешает. Жду тебя у фонаря. Твоя Лили Марлен. — нем.