Отходя от кладбищенской ограды, Сергей оглянулся. Вслед им смотрела Софья. Заметила, значит, но, пока они не отвернулись, не глядела в их сторону, даже вида не подала. Интересно, сказала ли сестрам? И вдруг Сергей подумал: а где же Малыха, почему не пришел с Верой?
15
Как все же дорого доверие! Особенно для людей склада Малыхи. Если бы всегда ему доверяли, как сейчас Привалов, может быть, и вся его жизнь сложилась иначе. Сколько раз собирался Малыха с завтрашнего дня начать жить по-новому, но это только в детстве кажется, что завтрашний день способен быть никак не связан со вчерашним и даже сегодняшним. Но давно уже он понял, что если течение воды, которую бороздит его буксир, можно направить в иное русло, то с течением жизни одному Малыхе не справиться без людской поддержки.
Ясно, что Привалов направил его в петрушинский дом в интересах дела. Кто-то должен был сюда явиться? Но кроме соседа — так сказала Надька — никто не стучал. Хорошо это или плохо? А если то был не сосед? Неужели Надежда успела заиметь любовника, который и убрал ее мужа? Пусть прокурор в этом разбирается, на то он и прокурор. Но кто-то же сломал замок? Любовники замки не ломают, им открывают или ключи дают. Сама Надька сломала замок, чтобы ввести прокурора в заблуждение? Глупо. Хотя… кто ее знает? Ведь если это она постаралась, чтобы Петрушин исчез, то… Нет, это не его, Малыхи, дело разгадывать загадки.
Но прокурор рассчитывает на его сообразительность. Неужели Малыха должен догадаться, кто и зачем сюда приходил? А может быть, попробовать что-нибудь найти?
Малыха вскочил: не привык он без толку нежиться в постели.
Впоследствии он еще не раз удивлялся собственной сметливости. Вроде бы сперва все перерыл, все перетряхнул, переворошил оба гардероба, но ничего не обнаружил такого, чтобы сразу стало ясно — вот оно, самое цепное. Поднимал диван, заглядывал в тумбочки, даже под перину на кровати в спальне, даже прощупал эту перину… И тут-то понял, что все, имеющее тайную ценность, должно лежать так, чтобы можно было сказать: не лежит, а валяется.
Дом Петрушина обставлен был скудно, поэтому особых трудностей поиски не составляли. Вот если бы Малыхе знать, что искать. Оружие? Вряд ли Петрушин, при его-то опасливости, хранил бы оружие в доме, скорее — в сарае или на чердаке. Сарай исключается: тот, кто ломился в дом, знал, что искать, и наверняка побывал в сарае. На чердаке? Туда Малыха решил заглянуть напоследок.
Когда же он понял, что ни одного укромного уголка в доме не осталось, он определенно решил, что допустил ошибку: нечто важное побывало в его руках, а он не сообразил, что же это было.
Малыха сел на диван, чтобы подумать. О чем? О тех предметах, которые можно считать подозрительными — необычными внешне, случайными для того места, где они лежали, вообще ненужными. Придя к такому выводу, он с гордостью подумал, что прокурор похвалил бы его за такие рассуждения.
С чего бы это в тумбочке возле кровати валяется винтовочный патрон — не просто гильза, а с пулей? Глиняный бочонок-копилка — почему-то в мешке со старыми рубахами? А почему на подоконнике неровной стопкой сложены фанерки, более или менее похожие на паркетные плитки?
«Все это нужно в одну кучу», — решил Малыха. Вскочил с дивана. Машинально сунул патрон в карман. Остальное барахло собрал, запихал в полотняный мешок из-под рубах. Глянул на часы: скоро вернутся с кладбища, а у него еще чердак впереди. Может, не связываться с ним?..
Он прошел на кухню, отодвинул от стены железную лестницу, привинченную вверху, полез по ней. Люк был закрыт на крючок и засов. Справился и с тем, и с другим. Выбрался на чердак. Поразился: такого обилия всевозможного хлама вовек не видывал. Вспомнил: Вера рассказывала, что Надя навела порядок в доме Павла Ивановича — много чего повыбрасывала на чердак, в сарай; муж поворчал-поворчал, да решил, что права жена. Ага, значит, Петрушин не против был, значит, самое для него нужное сюда не попало.
Малыха прошел, согнувшись, чтоб не стукнуться головой о балки-бревна, к маленькому оконцу. Протер его ладонью. И увидел трех сестер, поднимавшихся по скользкому склону — дом Петрушина стоял на возвышении. Он поспешил спуститься с чердака, торопливо закрыл люк, приставил дребезжавшую лестницу к стене.
Первой вошла в дом Софья. Натягивая штормовку и не выпуская из рук мешок, Малыха пошел сестрам навстречу. От штормовки тянуло сыростью: за ночь не высохла и, натянутая на грудь, на плечи, словно бы сжала Малыху со всех сторон.
— Надя, смотри, — чуть ли не закричала Софья, — он что-то уносит.