Следующая согдийская надпись читалась как «Yi-saw» — «Иисус». Если принять как условие, что эти две согдийские надписи связаны с тремя большими крестами, то мы можем сделать вывод, что согдийский торговец из Самарканда сопровождал монаха-христианина к владыке Тибета в 825—26 гг. Кто был этот монах, предпринявший рискованное 3000-километровое путешествие из Самарканда в Лхасу, во времена, когда буддизм медленно распространялся по Стране снегов?
Мы не знаем. Вне сомнения, он надеялся принести в Лхасу свою благую весть. Я чувствовал глубочайшее уважение к такого рода людям, которые принимали на себя невообразимые тяготы ради идеалистических целей и проводили большую часть жизни, осуществляя их.
Этот камень уже и в дохристианские времена считался священным, поскольку его верхняя часть, обращенная к небесам, покрыта изображениями бронзового века, такими как сцены охоты, яки, маленькие каменные козлы, спирали и свастики, в данном случае имеющими вполне мирное символическое значение. Тот факт, что этот камень в течение тысячелетий был священным местом, где последователи по крайней мере четырех различных религий оставили свидетельства своей веры, произвел на меня глубокое впечатление. Этими четырьмя религиями были шаманизм, несторианство, буддизм и ислам. Географическое положение камня было, без сомнения, благоприятным: он стоял на пересечении трех торговых путей: один вел из Лхасы, столицы Тибета, на восток; другой на север, к Ярканду (Яркенду) и Хотану, двум городам — оазисам в пустыне Такламакан на Южном Шелковом пути; а третий — на запад, к Кашмиру и дальше, в Бактрию (ныне Афганистан).
На соседнем камне я заметил другую сцену, изображавшую охоту с луками на оленя, на которого одновременно набрасывалась собака. В Ладакхе, лишенном лесов, не водятся олени. Вероятно, в Средние века леса, в которых олени могли бы жить, там еще существовали. Полагаю, строительство бесчисленных монастырей Ладакха внесло свой вклад в их исчезновение.
Меня впечатлило то, что ни один из разнообразных религиозных символов не был уничтожен, как это зачастую случается. Была ли причиной тому величина камня, достаточная для того, чтобы, уважая свидетельства иной веры, приверженцы следующей не высекали собственные поверх них? Такая терпимость к чужой вере отозвалась эхом в речи монгольского великого хана, внука Чингиза, Мункэ (правил с 1251 по 1259 г.), когда францисканец Виллем из Рубрука (1215–1295), посланник короля Франции Людовика IX, старался обратить его в католичество. Мункэ отвечал: «Мы, монголы, считаем, что есть только один бог (Тенгри, бог неба), в котором мы живем и умираем, и мы преданы ему всем сердцем. Но так же, как бог дал руке несколько пальцев, он дал людям и несколько разных путей для достижения блаженства»[8]. Священный камень в Тангце похож на вселенский алтарь во имя религиозной терпимости.
Когда я пересказал Анчуку речь хана Мункэ, он вздохнул и объяснил, что индийские ладакхи, за исключением живущих в районе Каргил, — миролюбивые буддисты, но они испытывают все растущее давление исламских экстремистов. Последние несколько лет проповедники, финансируемые Саудовской Аравией, определенно стали раздавать немалые деньги на юго-западе Ладакха с целью привлечь людей в только что выстроенные мечети, а детей — в мусульманские школы.
Анчук ссылался на два разных конфликта. Первый связан с Кашмиром, который был поделен между Индией и Пакистаном в 1947 г., что впоследствии привело к трем кровопролитным войнам, в 1948,1965 и 1971 гг.
Отношения между двумя странами остаются напряженными, и до недавнего времени ежедневная артиллерийская перестрелка была обычным делом. Однажды в 1998 г. я сам едва не стал жертвой взрывоопасной ситуации в Каргиле, где проживает многочисленное мусульманское население: средь бела дня у стоянки такси взорвалась бомба, унесшая жизни девяти человек. Тремя часами раньше я оказался на этом самом месте по пути в Лex.
Второй конфликт тлеет с 1842 г., когда индийский правитель Джамму захватил буддистское княжество Занскар на западе Ладакха и содействовал расселению там мусульман (которое продолжается и по сей день). После разделения Кашмира Занскар был приписан к почти полностью мусульманскому району Каргил. Буддистскому населению Занскара с этим смириться было трудно, поскольку на должности в местном управлении и общественных школах назначались только мусульмане. В 1976 г. это привело к яростным столкновениям между буддистами Занскара и мусульманами Каргила. С недавних пор исламизация Занскара и западного Ладакха усилилась благодаря возведению мечетей и введению мусульманских общественных институтов, финансируемых странами Персидского залива, включая Саудовскую Аравию.