Проведя в Дамбе два дня, мы вообразили, что имеем право на свободу передвижения, и решили уехать, направляясь на юг. Едва мы пересекли границу провинции Таву, нас перехватили две полицейские машины и заставили ехать к казармам в Пему. Там нас поджидал тот самый мерзкий комиссар из Таву, а вместе с ним два полицейских чиновника из столицы провинции Чэнду и представитель города Ганцзе. Чиновник из Чэнду не терял времени даром: «Либо вы подписываете протокол полиции Таву немедленно, либо мы задерживаем вас на неопределенный срок». Он многозначительно перевел взгляд на бетонную плиту, два метра высотой и метр в ширину, лежавшую на земле рядом с моим стулом. В нее были вмурованы два толстых металлических кольца. Плита, как и две пары наручников, болтавшихся сбоку стола полицейского начальника, были очень прозрачным намеком. Мы стали пленниками полиции — до тех пор, пока не подпишем текст, который не можем прочесть, и который Гьялцену запретили переводить. Выбора не было. Я поставил свою подпись, прибавив слова «под давлением», и нас отпустили.
Через две недели я был в Литанге, чтобы сделать фотографии ежегодного конного фестиваля, на котором присутствовали 10 000 восторженных зрителей. В последний день фестиваля, продолжавшегося неделю, к Гьялцену подошел местный полицейский и спросил, не тот ли я иностранец, которого недавно ограбили. Он заявил, что полиция поймала троих бандитов и изъяла похищенное у нас, прибавив, что я должен поехать в Таву, до которого было 380 км, на опознание грабителей. Я ему не поверил: откуда было, спрашивается, этому полицейскому знать, что я вернусь в Литанг через 10 дней после того, как оттуда уехал? Полиции Таву я не доверял и не имел ни малейшего желания вновь с ней встречаться. Еще меня беспокоила мысль, что все это — ловушка, подстроенная, чтобы снова ограбить меня по дороге в Таву. А Гьялцен еще заметил, что, если бы бандитов действительно арестовали, их родственники попытались бы отомстить за них.
Той ночью мне приснился зловещий сон. Я был дома, в Швейцарии, и вошел в средневековый замок, чтобы встретиться с кем-то из друзей. Вместо них я увидел родственников с отцовской стороны, сидящих за ужином вдоль длинного стола на нижнем этаже. Я присоединился к ним, а чуть позже заметил мерцающий свет на лестнице, ведущей в подвал. Я спросил родственников, уж не проходит ли там еще одна вечеринка. Никто не понял моего вопроса, и, похоже, свет видел только я. Тогда я спустился по винтовой лестнице и обнаружил внизу еще один длинный стол посреди комнаты, освещенной факелами. За столом спиной ко мне сидел один-единственный человек, а напротив него между двумя канделябрами с зажженными свечами стояло пустое кресло. Я подошел поближе и понял, что незнакомец — это мой дед, умерший 32 года назад. Он приветствовал меня и сказал, что давным-давно меня ждет и что я должен присесть и поужинать вместе с ним. Я проснулся весь мокрый от пота и решил, что этот сон — предупреждение о том, что могу вскоре оказаться там же, где и мой дед.
Я решил не возвращаться в Таву, а ехать прямо в Чэнду. Чтобы обмануть бдительность занервничавшего полицейского, я сказал, что у меня расстройство желудка и что мы поедем в Таву дня через три. Мы немедленно отправились в Чэнду. Но план не сработал: за мной была слежка. Через шесть часов пути из Литанга в Дарцедо, уже на территории Таву, нас поджидал уже хорошо знакомый сюрприз. Сразу за поворотом дороги одну ее сторону перегородил грузовик, а другую, где был крутой обрыв в ущелье, большие камни. Было ясно, что это засада. В одно мгновение шестеро вооруженных саблями мужчин с громкими криками выскочили из-за грузовика и окружили нашу машину. Другие перекрыли дорогу за нашей спиной камнями. Мы попались. Трое пытались саблями открыть окна, четвертый ковырял замок на моей двери кинжалом, а пятый взобрался на крышу.
Гьялцен взял дело в свои руки. Он достал свой мобильный телефон, приоткрыл окно на маленькую щелочку и заорал главарю бандитов, что я — официальный гость правительства Сычуаня, и что он сейчас же позвонит в полицию Дартседо. Его блеф сработал: главарь заколебался и отозвал своих людей посовещаться. Заминка на несколько минут оказалась для нас спасительной. С противоположной стороны появился большой автобус, полный пассажиров, и его водитель яростно засигналил, увидев заслон на дороге. Грабить нас на глазах у стольких людей — это было слишком даже для бандитов, и они убрали несколько камней — ровно столько, чтобы автобус мог проехать и поскорей скрыться. Гьялцен заорал на нашего водителя, парализованного страхом, чтобы тот живо проезжал, пока это возможно: бандиты не сбросили камни с дороги, а держали их наготове, чтобы снова перекрыть ее. Мы проскочили буквально на волосок от них и погнали машину вперед на Чэнду.