— Когда будешь уходить, не забудь оставить ключи от моей квартиры на комоде в коридоре, — Билл встал, едва заметно поморщившись, что не укрылось от взгляда Тома, и направился к выходу, — Я ухожу на работу. Вечером тебя здесь быть не должно.
Потом Том ни раз пытался извиниться перед оскорбленным юношей, хотя, где-то глубоко внутри вовсе не чувствовал себя виноватым. Билл оставался холоден к просьбам Тома простить и попробовать начать все сначала, и через пару недель парень решил, что дальше приставать к брюнету со своими чувствами вовсе не стоит. Да и было чуточку обидно, что Билл вот так легко перечеркнул все, что между ними было только из-за своеволия и излишней самонадеянности Тома, который просто решил заставить Билла почувствовать себя более раскрепощенным.
Спальня встретила Тома уютом, а постель просто манила к себе, обещая крепкий и сладкий сон измученному сознанию и уставшему сверх меры организму. Поправив обернутое вокруг стройных бедер полотенце, молодой парень принялся аккуратно выжимать из косичек воду, орудуя толстым махровым полотенцем, а потом подошел к зеркалу, пытаясь прикинуть, сколько еще его прическа будет выглядеть пристойно без коррекции. Разглядывая короткие волоски, смешно топорщащиеся у корней, Том на мгновение замер, прислушиваясь. Если его не обманывал слух, то только что тихонько щелкнул дверной замок, и дверь с тихим скрипом приоткрылась, а через мгновение снова закрылась. Напрягшись, мужчина пристально вглядывался в зеркало, в котором отражался дверной проем спальни, а одна из ладоней непроизвольно сжала увесистую статуэтку, привезенную когда-то из Испании. Неясный тонкий силуэт словно выплывал из мрака, и Том уже хотел обернуться и кинуться на предполагаемого вора, но остановился, как только ночной гость шагнул на порог комнаты, попадая в круг света от небольшого настенного бра.
— Билл?
Юноша никак не отреагировал на свое имя, произнесенное хриплым голосом. Он постоял несколько мгновений, опираясь на дверной откос, и прошел в комнату. Том сглотнул, увидев, как тонкая гладкая ткань пижамы обрисовывает идеальное тело мальчика, и мимолетно удивился, что этот предмет гардероба все еще есть у Билла. Том привез ему эту пижаму из Франции, когда ездил на пару дней в Леон на свадьбу троюродной сестры. Темно-лиловая, как разбавленное красное вино, ткань, приворожила парня, едва только он увидел ночной комплект на манекене в витрине магазина. Тома в тот момент совершенно не смутило, что пижама была женской, он просто не мог отделаться от мысли, как его Билл будет выглядеть в нежнейшем облаке шелка, и как он будет медленно снимать эту ткань с любимого тела. Это был один из немногих подарков, который не вызвал у Билла чувства противоречия и упрямства. Собственно, Том полночи до того, как преподнести нарядный сверток своему парню, отрезал этикетки и бирки, где было указано, что одежда вообще-то женская. Как оказалось, их расставание не стало поводом избавиться от подарка.
Погрузившись в созерцание невероятно прекрасного Билла, Том все так же заворожено смотрел в зеркало, не замечая, что предмет его желаний уже подошел совсем близко, и вздрогнул, когда на его лопатку легла тонкая чуть прохладная ладонь. Непроизвольно вздрогнув от холода, Том развернулся, оказываясь лицом к лицу с Биллом. Тот словно не заметил нервозности молодого мужчины, и снова положил ладони на горячую после душа кожу. Брюнет не поднимал глаз, следя за тем, как его пальцы скользят по рельефам выступающих мышц, как кожа покрывается мурашками, а дыхание учащается. Том, словно во сне, наблюдал за Биллом, стоя смирно, и не пытаясь прикоснуться к юноше. Но когда кончики пальцев, пробежавшись по дорожке волос, проскользнули за край полотенца, все еще прикрывающего уже изрядно проявившееся возбуждение, Том схватил Билла плечи, но тот словно не заметил, и ловким движением развязал узел, заставив белую ткань, набравшую в себя много воды, упасть на светлый ковролин. Том выдохнул, когда упругий язык лизнул его ключицу, а потом острые зубки сомкнулись на твердом соске. Пухлые губы поцелуями стали спускаться все ниже и ниже, а руки молодого мужчины бессильно соскользнули с плеч, а потом и вовсе вцепились в столешницу стоящего позади комода.
Том тяжело дышал, беспрестанно облизывая мгновенно пересыхающие губы, и неотрывно наблюдал за ласкающим его юношей, не веря, но предполагая, что его ждет впереди. Когда ставшие чуть влажными губы ткнулись в основание члена, Том со всей уверенностью мог сказать, что сейчас его стеснительный зажатый Билл собирается сделать ему минет. От одной мысли, что эти невинные губы, еще никогда прежде никого так не ласкавшие, будут дарить ему интимную ласку, Томас едва не кончил, поражаясь тому, какое сильное желание вызывают одни лишь фантазии. А когда кончик горячего языка лизнул истекающую смазкой головку, молодой мужчина не выдержал и низко застонал, запрокидывая голову назад.
Билл действовал порывисто и неумело, но Тому казалось, что еще никогда никто не заставлял его настолько сходить с ума от удовольствия. Он посмотрел вниз, и снова глухо простонал – Билл мелкими поцелуями опускался к основанию члена, томно прикрыв глаза пушистыми ресницами, и это выглядело настолько эротично и невинно одновременно, что Том не удержался и слегка подался бедрами вперед, еще сильнее стискивая пальцами деревянную столешницу. Билл отодвинулся, и аккуратно обхватил нежной ладонью влажную плоть, скользя пальцами, и заставляя Тома двигаться навстречу.
— Билли…
Названное в тишине спальни имя будто стало сигналом для юноши, стоявшего на коленях. Облизав пухлые губы, брюнет наклонился вперед, носом проведя по всей длине плоти вверх, а потом одним движением обхватил головку, повторяя каждый контур языком. Том дернулся, когда нежной кожи коснулся твердый шарик пирсинга, и чуть улыбнулся, на грани сознания радуясь, что мечты все же сбываются. Сколько раз, целуя упрямого Билла, он грезил о том, как прохладный металлический пирс пройдется по самым чувствительным местам его тела.
Тому не потребовалось много времени, чтобы прийти к финалу. В последний момент, содрогаясь всем телом от накатившего удовольствия, молодой парень успел отстранить брюнета, а потом и вовсе упал на колени, обхватывая хрупкие плечи и утыкаясь раскрасневшимся лицом в изгиб грациозной шеи.
— Билли…
Тело в его руках била мелкая дрожь, и Томас, чуть отстранившись, понял, что мальчик, подаривший ему совершенно непередаваемые ощущения, возбужден до предела. Затуманенный взгляд, устремленный куда-то в стену, нервно скребущие по его плечам ноготки и твердая плоть, мимолетно задевающая его бедро. Не веря, что может это себе позволить, Томас расстегнул пуговицы рубашки и стянул прохладный шелк с гладких плеч. Билл выглядел так доступно и волнующе, что Том едва удержался от того, чтобы повалить мальчика прямо на пол. Но, пожалев тонкую спину с цепочкой выступающих бусинок-позвонков, Том поднялся на ноги, поднимая Билла следом, и в два шага достиг кровати, укладывая на мягкую перину любимое тело, все еще дрожащее от желания. Забравшись на кровать, Том стянул с Билла остатки одежды, аккуратно развел стройные ноги, не забыв поцеловать острые коленки, и улегся сверху, чувствуя, как сознание заволакивает знакомый запах, как тело чувствует родной шелк кожи. Не отдавая себе отчета, Том зацеловывал каждый сантиметр доступного в этот момент тела и сам не заметил, как возбуждение накрыло второй волной, заставляя плотно прижаться к худому юноше и, подхватив узкие бедра, начать раскачиваться, создавая трение, и едва удерживаться от громких стонов. Том старался молчать, сдерживаясь, чтобы слышать, как брюнет стонет от его действий и ласк.