- Я ведь буду с мамой на Новый год? - испытующе спросил Юки мягким и тихим голосом, повернув голову к Саске.
На него смотрели большие чёрные глаза, взгляд в которых вызвал у Саске снисходительную улыбку. Смотрит так же, как и Сакура когда-то…
- Да, конечно, Юки, - кивнул он, вновь погладив мальчика по голове.
Тот довольно захлопал в ладошки, широко улыбнувшись и обнажив белые зубки. Но Юки волновал другой, немаловажный вопрос, который он собирался задать Саске… только он не решался. Он хотел спросить об этом довольно давно, ещё неделю назад, когда больница принималась наряжаться в новогодние раскраски: в коридорах развешивали мишуру, на первом этаже наряжали ёлку, чтобы пациенты хотя бы здесь, но порадовались приходу Нового года.
- А ты с нами будешь? - он проникновенно посмотрел на Саске, и этот вопрос, как бы Юки не хотел сгладить тон своего голоса, прозвучал, надо сказать, весьма требовательно.
Саске немало удивился, вздёрнув бровь: он приглашает его праздновать Новый год с ними? Так или иначе, Сакура, даже если придёт в себя, отметит его здесь, в больнице. Это не имело никакого значения, где отмечать праздник, — а уж тем более для Юки — если рядом с тобой дорогие и любимые тебе люди.
- Ну, посмотрим… - снисходительно улыбнувшись, Саске осторожно ущипнул малыша за кончик очаровательного носика. Маленький ангел мгновенно покраснел, хихикнув и ласково отстранив мужскую руку от своего личика. - А я-то вам на что? Новый год — семейный праздник.
Саске пожал плечами, как-то виновато посмотрев на мальчика. Он смущался того, что Юки не знал всей правды о своих родителях, и тут же немного покраснел, еле заметно улыбнувшись уголком губ. Ему бы так хотелось быть в этом году вместе со своей семьёй… так хотелось бы поцеловать свою возлюбленную, подарить подарок маленькому сыну и просто посидеть с ними, пусть даже в тишине, в новогоднюю ночь. Для Саске это было бы величайшим счастьем на свете — он стремился как можно скорее уйти от одиночества и тянулся к Юки и Сакуре, пусть даже находящейся в коме.
Юки удивлённо посмотрел на своего отца, хлопнув глазами.
- А ты думал, я просто так тебя звать буду? - мальчик хмыкнул, с укором покачав головой, совсем как взрослый, и обратил взгляд к своей маме: - Ишь какой наивный, да, мам?
Саске усмехнулся, наблюдая за ним, и тут же его постигла весьма странная мысль: неужто Юки хочет, чтобы Саске отпраздновал этот Новый год с ними? Более того… он ведь… догадался?..
- Что это ты там удумал? - вздёрнул бровь мужчина, улыбнувшись и лукаво посмотрев на мальчика, подперев голову рукой.
Он готовился внимательно выслушать его, а очевидно, Юки приготовил для него целую речь. Мальчик заволновался, подняв на него чёрные глаза, и перевёл спасительный и полный надежды взгляд на свою маму. Однако та ничем не могла ему сейчас помочь — придётся Юки всё решать самому. Раз он был единственным мужчиной в семье, — до сегодняшнего момента, и пусть только этот хирург попробует отвертеться — то нужно было непременно брать всё в свои руки, пусть и маленькие и неловкие.
- Ты думаешь, я не понял? Мама говорила, что мой папа врач и что он спасает жизни, - пожал плечами мальчик, пристально вглядываясь в знакомые родные глаза напротив. - Она рассказывала о тебе очень хорошие вещи. Она сказала, что ты не берёшь денег за то, что лечишь людей. Я не понимаю, почему это хорошо, но она почему-то особенно любит об этом говорить, - на это Учиха улыбнулся — он понимал, почему Сакуре это нравилось, но для Юки было очень сложным объяснить это в таком возрасте. Снова неопределённо пожав плечами и явно смутившись под взглядом отца, он продолжил: - Она говорила, что у моего папы чёрные волосы и глаза. И у тебя, оказывается, чёрные глаза и волосы (он тихонько засмеялся, быстро указав на папу ладонью). И кто из нас ещё наивный ребёнок? Ты или я? Я вот давно понял, что ты мой папа.
От этого Саске как будто даже внутренне передёрнуло. Впервые его маленький сын назвал его папой.. неужто это всё чудеса в преддверии Нового года? Улыбнувшись, Саске посмотрел на него с теплотой и любовью, заметив, что в глазах мальчика застоялись еле заметные слёзы. Саске хотел бы очень многое сказать своему сынишке… но именно сейчас, под таким душещипательным взглядом, не мог, поэтому просто обнял его, прижав к себе, — это лучшее, что сейчас мог сделать для Юки Учиха.
- Простишь меня, малыш? - он задал этот вопрос большой надеждой, немного отстранившись от сына и пристально посмотрев на него.
Как Юки мог обижаться на этого мужчину? Он же его отец! Он никогда не держал зла на Саске, хотя и не мог понять, почему мама не хочет с ним общаться и запрещает сыну видеться со своим отцом. На это Юки только слегка смутился, улыбнувшись — Саске был в отчаянии и смотрел на него с надеждой, видимо, полагая, что мальчик не сможет его простить. Как можно держать зло на взрослых? Ни один ребёнок не ответит вам на этот вопрос. Порой кажется, что взрослые ведут себя точно так же, как и дети, а сами дети — это маленькие взрослые, к которым нужно обратиться за советом или за помощью. У взрослых какие-то свои игры, в которых не участвуют дети: ложь, предательство и измена.
- Я не обижаюсь, - покачал головой мальчик, улыбнувшись и обняв мужчину в ответ за шею. - Мама приносит мне от тебя игрушки и сладости. Ты не забываешь про меня. Но теперь ведь ты будешь с нами?
Он снова округлил глаза, посмотрев на Саске так наивно и по-детски. Такие глаза невозможно обмануть, как бы они на тебя не смотрели и кому бы они не принадлежали. Улыбнувшись, Саске с радостью посмотрел на мальчика в ответ, поглаживая его по голове и постепенно переходя к узкой спинке:
- Обещаю.
С минуту они смотрели друг другу в глаза, обмениваясь чувствами. Юки прижимался к своему отцу, то и дело тяжело вздыхая, и протянул руку к ладони своей мамы. И каково же было его удивление, когда он с удовольствием обнаружил… что она теплеет. Более того, Сакура едва заметно дёрнула указательным пальцем и так же еле заметно улыбнулась, как будто бы эта улыбка должна быть незаметной. Юки с надеждой посмотрел на неё, вытаращив глаза. Сердце сильно заколотилось, как будто хотело поскорее выскочить из груди, и мальчик широко улыбнулся, наблюдая за ней. Девушка и вправду приходила в себя как будто после очень долгого сна.
Мальчик крепче сжал её ладонь, едва не вскрикнув от счастья, которое его переполняло. Нет ничего лучше, чем наблюдать за человеком, который идёт на поправку, и Юки бы даже не удивился, если бы его мама сейчас открыла глаза и сладко потянулась, как всегда, когда они просыпались каждый день. Она произнесла что-то невнятное, так и не открывая глаз, и мальчик ещё крепче сжал её ладонь в маленьких ручках.
- Мама? - в его глазах застоялись хрустальные слезинки.
Потихоньку, как бы нехотя, она приоткрывала слипшиеся от долгого пребывании в коме глаза. Она ничего не помнила о том, как сюда попала. Последнее воспоминание сохранилось только о том, что её, кажется, сбила машина: яркий свет и визг тормозов — а дальше темнота и какая-то непонятная, режущая боль во всём теле. Однако она прекрасно слышала, как Юки на протяжении всего этого времени разговаривал с ней… более того: она хотела как можно быстрее открыть глаза и заговорить с ним. Страшно было признаваться и Саске, и Юки в том, что из той темноты, в которой она находилась, потеряв саму себя, её вывели именно их голоса и прикосновения к рукам.
- Ю-ю… ки… - хриплый голос, который мальчик и хирург так мечтали услышать, наконец пронёсся по палате, будто выпущенная на волю птица.
Радости не было предела. Мальчик буквально вскочил с колен Саске, стараясь забраться на койку к своей маме, а тот, в свою очередь, поспешил подойти к ней, чтобы проверить состояние. Но и так было понятно: Сакура пришла в себя и больше не намерена оставлять их на такое длительное время. Счастливо улыбнувшись, он осторожно обхватил такое любимое и родное лицо руками, наклонившись и поцеловав в лоб.