С папой он обменялся рукопожатием, меня погладил по голове и предложил: «Давайте немного перекусим после трудной дороги. Попьём кумыс, для мальчика я приготовил козье молоко, свежие лепёшки». Съестные запасы Исмаил разложил на большом квадратном камне, предварительно ощупав его рукой. Только это движение выдавало его слепоту. Началась трапеза с неспешной беседой.
- Откуда Вы так хорошо знаете русский язык? - поинтересовался я.
- Так я же учился в Ленинграде, как твой брат, только в Сельхозакадемии. - пояснил Исмаил, - Ленинград – самый красивый город в мире. Правда, других я не видел, - усмехнулся он, - Ты, Искандер, увидишь много стран и городов. Сможешь сравнить, но горы запомнишь навсегда.
Мне хотелось задать ещё много вопросов, но папин взгляд напомнил, что дети не должны вмешиваться в разговор взрослых мужчин. Исмаил рассказал, что месяц назад селевой поток смыл в озеро целую бахчу арбузов, которые не снял вовремя хозяин. Так вот почему снег пахнул арбузами! Остальная беседа мне была неинтересна, и я попросился осмотреть покинутый кишлак. Папа разрешил мне вылазку, а Исмаил предупредил: «Будь осторожен, Искандер. В заброшенных домах встречаются слепые кобры».
- Чего их бояться. Они же слепые! - Расхрабрился я, вспомнив старую кобру из книги «Маугли».
- Ты что, думаешь, все здесь слепые? – Улыбнулся Исмаил. – Видят они хорошо, просто у них нет очков на капюшоне. Сейчас змеи собираются в клубки и не любят, когда их тревожат.
Я отправился к заброшенным домам, внимательно приглядываясь к подозрительным местам. Оказалось, что в домах смотреть было нечего. Только кучи мусора, тряпьё и глиняные черепки. И вдруг в полумраке одна из куч тряпья шевельнулась. Мне показалось, что из тряпок медленно поднимается зловещий капюшон кобры. Медленно, шаг за шагом отступал я к двери, и тут пятку пронзила боль от укуса ядовитых зубов. Вереща как поросёнок: «Змея, змея!»- я бросился за помощью. Кобра вцепилась крепко. Её длинное тело шлёпало по тропинке, нагоняя ещё больше страху. Рядом, напуганные моими воплями, с лаем неслись собаки. Наконец я упал на папины руки. Меня бережно положили на тёплый камень. Папа оторвал от пятки ненавистную кобру и снял с ноги кеды. Я боялся даже повернуться, чтобы не смотреть на кобру – убийцу. Папа о чём-то тихо переговаривался с Исмаилом, но я не слушал. Воображение рисовало картину, как врачи будут бороться за мою жизнь. Рядом сидят плачущие мама и сестра, просят прощения за обиды… Тут я почувствовал, что папа выдавливает из укуса кровь. Уже войдя в роль страдальца, я жалобно застонал. Вдруг я унюхал запах дыма. Надо же, решил покурить над погибающим сыном!
- Прививку от змеиного яда когда будем делать? – Возмущённо поинтересовался я.
- Вот сейчас ранку пеплом присыплю, потом Исмаил свою травку привяжет. Глядишь, и обойдётся, - ободряюще произнёс папа.
Как же, «обойдётся», я уже чувствовал, что нога опухает и, возможно, уже синеет. Исмаил прибинтовал прохладную травку, и боль постепенно стала утихать. В голове возникла новая картинка: усталый врач, вытирая руки, выходит из операционной и успокаивает маму и сестру: «Будет жить». Лежать было жёстко, и я сел на камень. Исмаил молча протянул мне кружку молока и кусок лепёшки. Папа поинтересовался, смогу ли я идти. Я натянул кеду и встал. Нога почти не болела. «А где кобра?» - осведомился я.
- Да вон, за камнем валяется, - указал папа.
Боязливо заглянув за камень, я обнаружил там старую рейку с торчащим гвоздём. Увидев на моём лице гримасу разочарования, папа расхохотался.
– Молодец, терпел боль как настоящий мужчина! - похвалил Исмаил.
С тех пор я старался не показывать, что мне больно.
{Однажды, еще в СССР, мне по блату лечили зуб без наркоза в поликлинике МВД. Врач всё глубже вкручивала в дупло иголки, удаляя нервы. Мне казалось, что иголки уже вкручиваются в мозг, но виду я не подавал. Наконец врач посетовала: «Никак не доберусь до нерва. Вам что, совсем не больно?»
- Лавно уже бовно,- с трудом выговорил я с иголкой, торчащей из зуба.
- А что же вы не кричите? – возмутилась врач.
Рассказывать про мой зарок с иголкой в зубе мне не хотелось. Пришлось просто пожать плечами.