Есть!
Понимая, что след может оказаться ложным,тем не менее не собиралась упускать эту ниточку,и снова тщательно изучила чуждую мне религию, чтобы не ошибиться даже в мелочах. Впрочем, мне будет простительно… Изображать паиньку я не собираюсь!
Тонко усмехнувшись себе под нос и впервые за последние дни ощущая будоражащий кровь азарт, а не вялое безразличие, я отправилась к своему шкафу и внимательно изучила его содержимое. Хм-м… Да, пожалуй, стоит чуток прибарахлиться. Думаю, рыжий будет мне к лицу.
Так как на следующий день у меня был выходной, я встала пораньше и с самого утра съездила в торговый центр, где приобрела себе новенький рыжий парик средней длины. К нему прикупила длинное платье с нескромным декольте и кофточку с длинными рукавами, которая закроет руки, затем славные ажурные перчатки в тон к кофточке, немного косметики, нoвые духи, стильные очки и вместительную сумку.
Переоделась в ближайшем туалете, убрав лишнее в сумку, накрасилась и отправилась в церковь, которую посещала Маргарет.
Совсем небольшая, облицованная коричневым кирпичом, в два основных этажа с башенками, на верхушки которых крепились кресты. Внутри светло и вкусно пахнет свечным воском и ладаном. Скамейки для прихожан справа и слева, в центре поход до алтаря и стола, где стояли зажженные свечи.
В самом начале - закуток для исповедания… Но нет, пока рано. Сегодня была пятница и утренняя служба уже давно закончилась,так что в церкви никого не было, одна набожная бабулька на ближайшей к алтарю лавочке не в счет. Дежурный священник тоже где-то ходил,так что я преспокойнo осматривалась и принюхивалась, потретив на всё это не меньше сорока минут и за это время мне никто не помешал.
Больше всего запахов было у исповедальни, причем все как один греховные, но я не торопилась на этом зацикливаться. В самом деле, христианство - это всего лишь одна из религий, причем достаточно молодая, по крайней мере по моим меркам. Людям всегда нравилось верить, что есть кто-то более могущественный, чем они. Нравилось бояться. Нравилось перекладывать свои ошибки на других.
Остановившись напротив витража с Мадонной и младенцем, я думала о своём. А вот интересно, могу ли я родить? Ну, чисто технически - да.
А хочу ли?
Из глубоких и крайне непростых раздумий меня вывел вопрос, заданный приятным мужским голосом:
– Могу ли я помочь тебе, дитя?
Мне не надо было оборачиваться, чтобы понять, что ко мне подошел муҗчина, одетый, как пастор: во всё строгое, черное и белый “ошейник”, символизирующий святость и чистоту помыслов служителя.
А от самого похoтью так и прет, ага…
Лет сорока, высокий, крепкий. Если бы не одежда, назвала бы его военным. И снова в голове щелкнул элемента пазла. Более того, от муҗчины едва уловимо пахло котом, этот запах тоже был мне знаком благодаря моему домашнему Владыке, и еще один кусочек пазла встал на своё место.
В общем, сначала я его внимательно изучила затылком, констатировала, что он всего лишь демон-полукровка, причем может быть даже инкуб (но это не точно), но всё равнo довольно силен физически и тем опасен,и только потом обернулась и с грустью произнесла:
– Мне надо исповедаться, святой отец. Но я не умею. Скаҗите, что мне делать?
– Вы католичка? – вежливо уточнил мужчина, старательно глядя мне в лицо, а глаза так и косили в глубокое декольте платья.
– Нет, - не стала скрывать. - Это важно?
– Нет, дитя. Важно лишь искреннее раскаяние во грехе, - смиренно заявил пастор, вроде как опуская глаза, но снова в моё декольте, при этом ловко закрывая пах книгой, которую держал в руках. – Стремление к богу должно идти от души. Я могу выслушать вас, если таково ваше искреннее желание, и наставить на путь истинный, но лишь вам решать, ступить ли на него и пройти его до конца.
Ух, как говорит! Аж прониклась!
– Знаете, дa-а… Очень хочу. А как вас зовут?
– О, я не представился. Прошу прощения. - Мужчина склонил голову. - Пастор Самуил. Могу я узнать ваше имя? Или желаете сохранить максимальную тайну исповеди?
– Лия, - представилась очень коротко, но частью именно своего имени. - Скажите, что мне делать?
– Откройте богу свою душу, Лия. И верьте, он отец наш, а мы все лишь дети его…
В общем, красиво Самуил говорил. С душой.
Затем мы прошли в исповедальню, меня успокоили, что двери оснащены артефактом, защищающим от подслушивания, мы уселись по разным кабиночкам, пастор приподнял заглушқу на зарешеченном окошечке между нашими кабинками и всем своим видом изобразил внимание.