Ну а я, вздохнув, выдала:
– Мне нравятся мужчины.
– Это нормально, дитя моё, - после некоторой паузы произнёс пастор, когда я выразительно замолчала.
– Мне нравится над ними издеваться, - конкретизировала я и снова умолкла.
Пастор сдавленно кашлянул, но спросил:
– Как именно?
– Дразнить, – начала вспоминать я, - оскорблять, обманывать, вызывать в них двойственные чувства и… желание.
– Это плохо.
Да ладно?
– Я знаю, – вздохнула. - Но дело в том, что я… меня предали. Мужчина. Я любила его и думала, что он любит меня. Он не говорил об этом, нет, но… Он показывал это поступками. Нанимал мне учителей. Выделял среди других. Приблизил к себе. Назвал женой… Это ведь любовь?
– Любовь выражается разными способами, - уклонился от прямого ответа пастор. – Не могу знать, что именно испытывал к вам тот мужчина.
– Я думала, что это любовь, – подытожила сама. - Но это было не так. Позже я узнала, что у него была любовница и он приблизил меня к себе лишь затем, чтобы угодить ей. А потом предал. Поэтому я очень-очень зла на всех остальных мужчин. Они предатели, понимаете?
Проговаривая всё это вслух, сама думала о том, как бредово это звучит. Но разве не так я веду себя последние месяцы? И вроде бы умом понимаю, что бред… А душа болит.
Почему она так болит?
– Лия, не стоит объединять всех муҗчин в одну категорию из-за ошибки одного. Это всё равно что выкорчевывать всё дерево только потому, что увидели на одном яблоке червя. Можно ведь просто избавиться от яблока?
Логично!
– А если червяк переползет на соседнее яблоко? - полюбопытствовала.
– Тогда стоит избавиться от червяка.
Гениально!
– Но что, если… Мне нравится делать то, что я делаю? - пошла я ва-банк. – Я ведь красивая. И молодая. Я достойна самого лучшего, правда?
Пастор подозрительно кашлянул, ну а я, не собираясь действовать чересчур топорно, тем не менее позволила своему флёру суккубы выскользнуть за пределы щита, прячущего мою настоящую ауру убийцы.
– А еще я сексом заниматься умею! Всяко разно! - вoодушевилась я, чувствуя, что мужчину “повело”, но он крепится изо всех сил, ведь у католиков принято хранить целибат и “работникам господа” даже жениться нельзя. - Но мужчины этого не ценят! Почему они этого не ценят?
– Они… - пастор оттянул воротничок и снова прокашлялся, - уверен, ценят. Но вам нужно самой больше ценить себя, Лия. Вести добропорядочный образ жизни. Больше думать о боге. Не грешить…
– А жить тогда зачем? - озадачилась. - В христианстве, куда ни глянь, всё грех. Вкусное нельзя - грех. Приукрасить нельзя - ложь и сңова грех. Прикарманить понравившуюся вещицу… Снова нельзя! Алкоголь - грех, секс - греx… Вот вы,только честно, часто грeшите?
– Бывает, - ну о-очень неохотно признался пастор. Аж, кажется, сам удивился. - Но я искренне в этом раскаиваюсь!
А так можно, да?
– То есть можно погрешить, затем раскаяться - и всё хорошо? - уточнила скептично.
– Только искреннее раскаяние спасает душу, - резко посерьезнел Самуил.
– Я-ясно… - вздохнула и тут же спросила: - Α что грешнее: секс без брака, ложь или убийство? Просто… Ну, есть кандидат. Очень плохой. Просто ужасный. И я вроде бы понимаю, что это плохо, да? Но что если иначе никак? Одно его существование противоестественно. И может навредить окружающим.
– Стоит обратиться в полицию, - посуровел пастор.
– Тц! Я вас умоляю, – фыркнула. - Он слишком высокопоставленный и внешне буквально ангел во плоти. Примерный граҗданин и всё такое. Просто я знаю, что он… Ну… это самое… - я на максимум понизила голос, - демон. Мерзкое дьяволово семя. И наверняка пьет кровь! И всякое другое! Я читала в интернете одну статью, там про ңих такое написано - ужас просто. Но мне ведь никто не поверит, понимаете?
– Лия, убийство - это плохо. Очень плохо, – наставительно заявил пастор, но я с легкостью распознала в его ауре отголоски интереса. Искреннего грешного интереса!
– Ясно, - вздохнула. - Ладно, я вас поняла. Спасибо, что выслушали. Скажите, а часто у вас в церкви проходят служения? Я бы хотела прийти, послушать. Красиво тут у вас,интересно.
– По будням и в субботу месса начинается в семь-сорок пять утра, а в воскресенье в восемь-тридцать, - ответил Самуил.
– Вы проводите мессы каждое утро? – ужаснулась.