У него загорелая кожа, покрасневший от мороза нос. Видимо, не первый час гуляет. Но больше всего Виктора поразило, какой расслабленной была поза человека. Как будто он совершенно не чувствовал стеснения от присутствия постороннего. От всей его фигуры веяло умиротворением, благодушием. Призрак легкой улыбки витал на губах. Он наслаждался погодой, подставлял лицо ветру.
- Вы так пристально смотрите на меня, - в английском нет разделения на “ты” и “вы”, однако при желании можно понять, как именно обращается к тебе человек. По специально подобранным словам. Не каждый иностранец возьмется изучать такие нюансы. Это что-то внутреннее, известное, а потому простое и понятное всем, кроме чужаков. Вроде российского “да нет наверное”. - Хотите спросить о чем-то? - парень повернул голову, посмотрел куда-то за плечо Никифорова. Тому вдруг захотелось узнать, каковы на цвет его глаза.
- Простите… Просто… вы так расслаблены, в то время, как… Не ошибусь, если предположу, что вы… - говорить почему-то было неудобно. Кто знает, как отреагирует человек на вопрос о собственном увечье. Многие ненавидели обсуждать, даже упоминания не переносили.
Легкий смех развеял напряжение. Неожиданный гость тряхнул головой, поправил перчатки. На щеках его сгустился коньячный румянец.
- Да, я слеп, если вы об этом. Не стоит смущаться, тем более, это не секрет. А насчет расслабленности… “Коренное население” Оушен-Гроув, если можно так выразиться, давно знает меня, и я тут всех знаю. Здесь удивительно доброжелательно относятся к людям с увечьями, особенно, если те сами не считают себя инвалидами.
Вот оно! Виктор понял, что терзало его разум, какое слово никак не могло сорваться с губ. Парень рядом был на удивление самодостаточен, цельной личностью. Он не стеснялся, не принижал, но и не старался быть, как все. Он просто был… собой.
- Вы давно здесь живете?
Парень прикусил губу.
- Дайте-ка подумать… - на лице отразилась работа мысли. - Да, пять лет уже.
Это еще раз подтвердило мысль о самодостаточности слепого. Люди, которые просто живут, не считают время. Он не отмеряет его, как тюремное наказание, он просто… идет своей дорогой, живет, скорей всего, по заведенному расписанию.
Виктор внезапно позавидовал незнакомцу. Не его увечью, а… цельности. Доброжелательности, отсутствию страха перед чужаками. Разве кто в его родном городе заговорит с незнакомцем, особенно если беспомощен перед ним?
- Вы ведь приезжий? Надолго к нам? Сейчас, увы, не сезон, - в голосе не слышалось сожаления. Вернее, оно было, но не о погоде уж точно. Парень любил океан в каждом его проявлении.
- На время… не знаю точно. Мне нужно о многом подумать, - Виктор перевел взгляд на океан. Ему действительно нужно поразмышлять о тысяче вещей. Например, о том, что делать с пустотой внутри.
- Тогда это место зимой - то, что вам нужно, - с доброжелательностью сообщил слепец.
Часы на его руке запиликали, мелодия точками, пульсацией.
- Прошу прощения, мне нужно идти, - парень вновь снял перчатки, нащупал трость и поднялся. - Приятно было поговорить с вами. Спасибо, что поделились скамейкой, - легко засмеялся он.
Виктор не сдержал улыбки и еще долго смотрел вслед обтянутой коричневой тканью пальто спине.
Супермаркет в Америке - отдельная история. Стерильно чистые, с аккуратными, ровными стеллажами и полочками, а между ними - дурманящий запах выпечки. В России самые крупные пытались соответствовать картинке, вроде Ашана, но получалось плохо, особенно в предпраздничные дни. Когда толпы народа, еле успевают подвозить товар, а по полу стелются растоптанные картонки. Иногда даже какая-то жидкость струится, например, рассол из бочонков с огурцами или рыбой.
Виктор колебался перед полкой с арахисовым маслом и кленовым сиропом. Хотелось попробовать чего-то новенького. Масла было несколько видов. В чем разница? По цвету оно напоминало пальто недавнего незнакомца. Он ведь даже имени не узнал.
Встреча с ним всколыхнула нечто в глубине души. Как в том мультике про мышонка-кулинара. Закрываешь глаза, и в темноте вспыхивают разноцветные звездочки вкуса. Виктор закрывал глаза и видел опустошенный силуэт человека - себя. Но теперь, где-то на уровне солнечного сплетения, вспыхивала и гасла то и дело малая искорка карамельного цвета.
Сбоку послышался слабый перестук, из-за стеллажа вывернул давешний незнакомец. Все то же коричневое пальто и неброский шарф, однако сегодня он отказался от шапки с помпоном. От ветра волосы цвета горького шоколада растрепались, красиво опадая вокруг лица.
- Простите, - кончик трости уперся в ботинок.
- Ничего страшного.
- О, это снова вы?
Виктор вновь улыбнулся. Приятно, когда тебя узнают, хотя виделись всего один раз. Да и то смешно сказать - виделись. Скорее, слышались. Тем более, приятно, что этому парню нет дела до звездного титула Никифорова, вряд ли он мог узнать Короля льда с его измененным простудой голосом.
- Вы сами ходите по магазинам.
- Изредка. Найти хлеб и молоко я в состоянии, - он показал упаковку молока в виде бутыли с ручкой. В магазине этот продукт был единственным в подобном оформлении, легко узнать даже на ощупь.
- А для всего остального есть доставка, - подхватил Виктор, пользовавшийся услугами этой самой доставки первое время, когда не хотелось никуда выходить.
- Именно, - парень помялся немного, видимо, не зная, как обойти собеседника на дороге к кассам. А Виктор не хотел его отпускать. Со слепым было приятно общаться, просто и незатейливо. Таких открытых людей редко можно было встретить без шипов и яда. Тот же Плисецкий всегда резал правду-матку, однако сам оброс колючками, как ежик. - Вам помочь с чем-нибудь?
- Не знаю, стоит ли брать арахисовое масло, - Виктор прикусил губу.
- Вы никогда его не пробовали?
- Ни разу.
- Хм… - парень почесал подбородок. - У арахисового масла весьма специфический привкус, его обязательно нужно есть с чем-то либо использовать в выпечке. Обычно я готовлю печенье.
И это было удивительно. Виктор прищурился. Не похоже, что парень врал. Готовит сам? Но… как?
Незнакомец рассмеялся, как будто чувствовал удивление и слышал не заданные Виктором вопросы.
- Вы не представляете, какой навороченной может быть современная техника. Не возражаете, если я пройду?
Виктор подвинулся, парень прошел мимо него, мазнув рукавом пальто. От него вкусно пахло корицей и шоколадом. Сладко. Плечам стало холодно, когда Виктор остался позади. Как будто вместе с парнем уходило тепло. Странное ощущение. В своей жизни Виктор привык руководствоваться не только разумом, но и чувствами, вернее, интуицией.
- Может, проводить вас до дома?
Парень обернулся, рот его на секунду приоткрылся удивленной “О”, затем сложился в легкую усмешку.
- Если вас не затруднит.
- Ни в коем случае. И… может, посоветуете масло? Или у кого можно спросить? - Виктор чуть не ударил себя по лбу за глупый вопрос. Как может описать банку слепой парень?
- Все же решились? Тогда берите синюю, со звездочками.
Такая нашлась в единственном экземпляре, видимо, в самом деле хорошая. Виктор опустил банку в корзину.
- Спасибо. Вам кто-то сказал, как она выглядит?
Они подошли к кассам, расплатились, парень-кассир помог слепому сложить продукты в пакет, вручил в руки, за что удостоился искренней благодарности. Незнакомец подождал, пока обслужат Виктора, болтая обо всем, включая артрит миссис Мардж и чудесные бегонии, которые вырастила Элис. Разговор сопровождался живой мимикой, парень знал людей, их привычки, какие-то связанные с ними забавные истории.
Виктор никогда не общался с соседями, к нему не ходили за солью. Он все время находился в отъездах, а уже после, когда состоялся, как фигурист, стало попросту опасно открывать лишний раз дверь, так как была вероятность наткнуться на журналиста или фаната.