Создав малый круг, я вдруг подумал: "А на фига я его сделал?.. Сопляк уже мёртв, его не вернуть, и японцу жизнь не восстановить". Но в голове стучалась мысль: "Сознание… Сознание… Сознание…". Я не понимал, что это такое, и почему эти слова вертятся в голове. И что делать с этим не знал. Но повторение, как заклинание сработало подобно гипнозу. Я отключился. Кто руководил моим сознанием? Моими действиями? Может магическими какими-то фокусами, не знаю. Но пришёл в себя от похлопывания по щекам. Не скажу, что похлопывание это было ласковым, нежным. Скорее наоборот.
— Хватит меня лупить. — Прохрипел я, пытаясь осознать, что произошло, и где это я?..
— Ваше величество, разомкните круг! Уже всё! — Попросила плачущим голосом Милисента.
Только тут до меня дошло, что я валяюсь где-то, а обе мои руки держат кого-то. С трудом удалось разжать затёкшие пальцы. Их тут же кто-то принялся массировать. Заплакала Милисента. ещё кто-то всхлипывал. Кажется, это была Сяомин.
— Что случилось? Объясните? — Попросил я, пытаясь подняться. — И дайте воды.
— Если бы кто-то знал, что случилось… — Ответил Моисей Абрамович. — Сердце японца начало биться. Рана самоубийцы затянулась буквально на глазах. А сам он очухался, и сидит у твоих ног, головой мотает. Руки королевы и второй жены вы чуть не сломали.
— Да вы что?! Сами не могли разорвать круг? — Удивился я.
— нет. Серьёзно ответила Изольда. — Вы замкнули всех на себя. Мы чуть не отдали богу души. Если б не Генриетта и Моисей Абрамович, нас бы уже не было.
— Эй, сопляк, объясни, ты что это задумал?
— Он не разговаривает. — Пояснил хирург.
— В смысле? Язык откусил?
— Нет. Сидит, мотает головой, и явно ничего не понимает.
— Твою мать!.. Это же перерождение.
— Что? — Переспросила Изольда.
— Это обыкновенное перерождение. Он отменил предыдущее своё рождение, отказавшись от него напрочь, зато теперь приобрёл нечто иное. — Пояснил я.
— НЕ понимаю?..
— Что с Кумагаи-сан? — Не ответил я.
— Сердце бьётся нормально. Давление восстановлено. Общее состояние тоже хорошее. Раны исчезли. Внутренние, не знаю, надо делать УЗИ.
— Ага. У нас есть такая техника?!
— Благодаря вам, у нас есть не только такая техника, но и кое-что покруче. — Ответила Генриетта. — Только вот ремонтировать кто её будет, когда что-нибудь сломается?
— Я восстанавливать буду, пока наша технология не дорастёт до нужного уровня. — Ответил я, наконец сумев подняться.
— Вы хотите сказать, что вечны? — С явной издёвкой в голосе заметила главврач.
— Милисента, Сяо, извините, но я, видимо, был в трансе. Тут надо подумать на будущее, чтоб подобных ситуаций больше не случилось. Я же мог убить вас. Извините.
Вместо извинения, Милисента обняла меня, прижавшись всем телом. С другой стороны, китаянка сделала то же самое. Потом они синхронно шагнули куда-то в сторону, и я сообразил, что меня пытаются уложить на кушетку. Сопротивляться было глупо, и я, сделав пару шагов, с величайшим удовольствием развалился, как на диване. Правда, не столь мягком и удобном. Но всё же в моём случае горизонтальное положение было немного лучше вертикального.
— Кумагаи-сан не пришёл в себя?
— Ещё нет. — Ответил старый еврей.
— Моисей Абрамович, осмотрите сопляка. Пожалуйста. Что-то его мычание напрягает меня и позволяет усомниться в его интеллектуальных способностях.
— Ему психиатр нужен, а не костолом. — Проворчал хирург.
— К сожалению, психиатра у нас нет.
— Почему нет? — Удивилась Сяомин. — Только вчера с ним беседовала.
— интересно! Это на какие-такие темы? — Язвительно заметил я.
— На предмет профпригодности. — Отрезала китаянка.
Некоторое время в операционной стояла деловая атмосфера. Сопляк мычал что-то невразумительное, позвякивали мединструменты в стерилизаторе, пыхтел дисцилятор, щёлкали ножницы, неприятно скрипел пластырь. Вдруг всё замерло. С операционного стола слез японец. Я не видел его лица, но окружающие замерли.
— Ваше величество, — произнёс воскрешённый. — Позвольте занять место вашей тени.
От такого запроса я вскочил с кушетки чтобы застыть соляным столбом. Иначе это состояние не назовёшь.
— Чего? — Осторожно переспросил я.
— Отныне я хочу быть вашей тенью. У меня нет выбора. Либо я тень живого, либо призрак мёртвого.
Честно говоря, я ничего не понял. Но по здравому размышлению предположил, что призрак мёртвого — это приведение в замке. На фига мне такое удовольствие? Тень же, наверное, нечто живое.