US Navy
28.11.1946-22.08.2008
"Your was the hero"
Всего лишь кусок белого мрамора на зеленом холме. Один в ряду многих таких же. Вот и все что осталось от великого человека…
"Your was the hero"…
Ты был героем — последняя эпитафия человеку, который вел войну с врагами Америки больше сорока лет, каждый день находясь на переднем крае. Америка за это его убила…
Когда я это увидел — какое-то время, несколько секунд я держался. Но потом не выдержал — сел рядом с обелиском, прямо на траву заплакал. Просто заплакал, как не плакал с самого детства. Заплакал от незаслуженной подлости и обиды.
"Your was the hero"…
Я понимал, что что-то произошло — и не мог в это поверить. Еще в Европе я пытался воспользоваться личными каналами связи в командовании НАТО на европейском ТВД, привязанными непосредственно к адмиралу Рейли. Воспользовался даже, несмотря на смертельную опасность выхода на связь и протесты Седого — он то соображал, что адмирал Рейли как раз мог быть тем человеком, который нас предал. Если это так — то по этому каналу онинас обнаружат и вышлют ликвидаторов. Но ничего не произошло. Просто канал связи не сработал.
Но все же хотелось верить. И я верил. До последнего часа.
— Что произошло?
— Катастрофа военного вертолета в районе Кэмп-Анаконда, сбитого огнем с земли. Посмертно — еще один военно-морской крест. И очередное звание — приказ провели задним числом. Есть такой обычай в мафии — тот, кто отдал приказ убить человека, обязан заказать самые пышные для него похороны и обязательно должен прийти на них, чтобы утешить семью. Мы перенимаем методы мафии…
— И после всего этого ты хочешь, чтобы я отказался от своих планов?!
Мы с отцом всегда понимали друг друга, даже без лишних слов…
— На кого ты нацелился? — спросил отец — дай, угадаю. На того паука, что сидит в Джорджтауне и пишет мемуары в оправдание?
Я промолчал
— Ты всегда был умным парнем Майкл. Ты давал мне повод гордиться тобой, и я горжусь. Ответь, ну убьешь ты его. И еще кого-нибудь. Что-нибудь изменится? Ответь честно, не криви душой.
Самое страшное — и я умом это понимал — что нет. Не изменится ничего ровным счетом. Потому что это — система, она не зависит от конкретных людей. Это — голем, разумный организм. Убив нескольких гадов я только окажу услугу нескольких другим гадам, желающим занять места оккупированные ветеранами. И все продолжится.
— Что произошло?
— Что произошло… Ты знаешь, что сейчас происходит в политике?
Я покачал головой
— Нет…
— Есть новый кандидат в президенты. Совсем мальчишка, но он нравится людям. Он победит. Но те люди, кто рядом с ним — совсем другие. И он зависит от них. И будет зависеть. Эти люди договорились с теми людьми, кто сейчас уходит. Принципиально договорились. Ситуация изменилась именно тогда, когда ты был в Афганистане. Оставалось только зачистить концы.
— Так значит…
— Правда никому не нужна — отрезал отец — тем более правда о 9/11. Тот, кого ты достал в Пакистане — он не знал всей правды. Но он мог изменить свои показания и тем самым наделал бы немало бед. Он был миной, подложенной под весь институт американской государственности. Власть должна быть легитимной в глазах людей — иначе власти наступит конец. Поэтому надо было найти его и уничтожить. Теперь кто бы что не говорил о версиях 9/11 — все это останется только на словах. Главный виновник мертв, а на виновника можно списать все что угодно. А еще — мертвеца можно ловить до бесконечности — особенно если его тело сгорело дотла во взорвавшемся вертолете. Это еще хорошо, что все так закончилось — были и другие варианты…
И тут я вспомнил…
— Карающая десница Аллаха обрушится на неверных, поразит их города их женщин и детей, если они…
— Они готовили что-то еще…
— Вот именно. Как вариант — возможна была отмена выборов и введение чрезвычайного положения. Это на случай если договоренности между основными игроками все-таки не были бы достигнуты. Но для этого должно было что-то произойти, что-то намного более серьезное, чем 9/11. Это не произошло. Ты и адмирал Рейли предотвратили это.
— Не только мы. Были еще и русские. Они отдали свои жизни за то, чтобы этого не произошло.
— Давай, вместе споем русский гимн на могиле адмирала Рейли! — разозлился отец — то-то будет цирк! Включай мозги, черт побери! Рассопливился! Русские есть русские, ты что предпочел бы чтобы погибли американцы? Это наши противники, не забывай это!
И тут я понял, что надо сделать. И как — отомстить…
— Поехали — я поднялся, отряхнул костюм — что-то я действительно… рассопливился…
— Вот так-то лучше… — повеселел отец
— Куда едем?
— В Пентагон. Есть люди, которым сильно не нравится то, что происходит в стране. Раньше я ними работал я, теперь — они хотят поговорить и с тобой. Предметно поговорить. Думаю у них и у тебя найдется немало общих тем для разговора. А по дороге я расскажу тебе кое-что о парне, который этим утром въехал в Америку со стороны Канады. Надеюсь, он не наделает глупостей в твое отсутствие?
— Не думаю…
— Ну, вот и хорошо. Поехали…
Вашингтон, округ Колумбия
Закусочная
Вечер 23 августа 2008 года
Закусочная как закусочная. Называется ресторан, но по сути — закусочная, стремящаяся выглядеть как ресторан и за счет этого поднять сумму среднего чека. Странно — но одним из отличительных признаков ресторана считается наличие свечей на столиках. Есть свечи — ресторан, нет свечей — фастфуд. Здесь свечи были на каждом столике, пусть и новомодные, гелевые в бокале, нормальный ресторан такие не поставит…
Это была наша запасная точка встречи, согласованная заранее. На основную точку я опоздал — значит, должен был прийти сюда.
Машину я оставил за квартал, остаток пути прошел пешком. По пути заметил отметку на столбе, ее оставил Седой. Старые методы иногда надежнее новомодных. Белая полоса на столбе — значит, чисто…
Еще раз огляделся перед самым рестораном — чисто. Ни подозрительных фургонов, ни подозрительного шевеления на крышах, ни подозрительно малого количества народа на улице. Ни, тем более, полицейских. Можно идти…
Седой сидел в самом углу, спиной к стене и у выхода на кухню, перед ним стояла какая то пицца и кофе в одноразовом пластиковом стаканчике. Увидев меня, он приветственно взмахнул рукой…
— Что?
— Ничего… — спокойно сказал я, присаживаясь за стул. Спокойно — потому что по дороге сюда я уже продумал, что делать.
— То есть?
— Что есть то и есть. Ничего. Пройдено — и забыто.
К его чести Седой остался спокоен
— Поясни.
— Пояснять нечего. Обе стороны заключили договор между собой. Мы с тобой, двое — издержки, которых даже в живых быть не должно. Но мы есть. И нас никто не тронет. Это — часть договоренности…
— А мы?
— Что — мы?
— Тронем?
Я покачал головой.
— Кого ты тронешь? Валецки? Ее можно найти. Можно убрать. Можно найти того кто отдал ей этот приказ и тоже убрать. И так пока не уберут нас. Ты готов идти в этот поход?
— Да, готов…
И в самом деле, готов. Таковы русские. Не все, правда. Если бы были все такие — мы бы сейчас сидели в Москве, а не в Вашингтоне…
— Вперед. Знаешь, я недавно прочитал книгу одного из новых русских писателей… или украинских, хотя какая разница, по-русски человек пишет, значит, русский. В его книге есть такая эпитафия… "Борьба твоя безнадежна, подвиг твой — бесславен, имя твое- опорочено". Это один выход. Но есть и другой. Их можно достать — и я знаю, как это сделать. Не исполнителей, а тех, кто отдает приказы. Тех, кто прячется в темноте, управляя марионетками…
Мы помолчали. Долго, несколько минут помолчали. Потом Седой сказал… Всего одно слово сказал….