Прежде всего заметим, что этот мир вполне тоталитарен. В нем нет концлагерей (Стругацкие о них не пишут, и мы, следуя взятым на себя обязательствам, не будем считать, что они лгут или скрывают правду), однако в нем имеется весьма зловещая и притом весьма могущественная организация КОМКОН-2. Которую впору сравнить даже не с гестапо, а с инквизицией, ибо ее основная задача — торможение научно-технического прогресса. В определенном смысле это даже хуже прямого истребления неугодных режиму, ибо, как сказал Ромен Роллан, «Трижды убийца тот, кто убивает мысль». Впрочем, прямым убийством неудобных людей комконовцы тоже не брезгуют, причем даже не отягощая себя какими-либо судебными формальностями — см. «Жук в муравейнике». Собственно, сами авторы вполне отдают себе в этом отчет, утверждая открытым текстом, что основная идея «Жука» — если в обществе, даже самом хорошем, есть тайная полиция с неограниченными полномочиями, в таком обществе будут убивать невинных.
Утверждается это вроде бы с осуждением, однако КОМКОН-2 не клеймится и не ликвидируется, как преступная организация, а Сикорски, лично застреливший Абалкина, именуется не преступником, а «несчастным». Жертва, мол, обстоятельств, прямо как какой-нибудь Буданов или Ульман. То есть авторы осуждают «перегибы на местах» (да и то деля сочувствие между жертвой и убийцей), но вовсе не систему тайной полиции, цензуры и деструктивного политического вмешательства в науку в целом.
Продолжим анализ «самого хорошего общества». Почему в нем нет концлагерей, кстати? И вроде бы даже наоборот — открыто борются с режимом диссиденты типа Бромберга, есть целое «движение дзюидистов», отстаивающее право науки развиваться без ограничений… Однако движение это, во-первых, предельно маргинализировано властью, его участники именуются не иначе как «экстремистами» (хотя не имеют разрушительных целей, не практикуют террористических методов и отнюдь не отрицают необходимости разумного контроля над потенциально опасными технологиями). Во-вторых, прямым репрессиям не подвергается разве что сам Бромберг — этакий выставочный, демонстрационный образец (вот, мол, у нас тоже есть оппозиция), находящийся под прочным колпаком КОМКОНа-2, по своей психологии совершенно не способный к конспирации и, главное, не предпринимающий никаких практических действий — и в силу всех этих обстоятельств для режима совершенно не опасный, хотя и вызывающий понятное раздражение у комконовской верхушки. О том, насколько мало его реальное влияние, говорит тот факт, что рядовым комконовцам (а уж тем более, по-видимому, обычным гражданам) он практически неизвестен («Старикан Бромберг был экстремистом-теоретиком, и именно по этой причине, вероятно, он ни разу не попал в поле моего зрения»). Для тех же, кто пытается бороться с системой тоталитарного подавления науки не на словах, а на деле, все куда менее безоблачно: «Именно такие экстремисты-практики и были основными клиентами нашего КОМКОНа-2». Что именно с ними делают, не уточняется. Если лагерей и в самом деле нет, то, вероятно, все ограничивается душеспасительными беседами в неких не слишком уютных кабинетах, из которых бунтари выходят «все понявшими и осознавшими», а для особо упорных — запретами на профессию.
Очевидно, что ограничиться подобными мерами режим может лишь в том случае, если оппозиция ему весьма незначительна. Первая причина, почему мир Полудня обходится без лагерей — реальных борцов с системой просто не появляется в сколь-нибудь значимых количествах, даже среди ученых, казалось бы, напрямую заинтересованных в борьбе за свободу науки. И достигается это очень просто — все дети этого мира воспитываются в интернатах, под вдумчивым присмотром специалистов, интересующихся, разумеется, не только их физическим здоровьем и успехами в точных науках. То есть мир Полудня держится на массовом промывании мозгов с самого юного возраста, и дело это поставлено на твердую научную основу; на фоне такой системы даже гитлерюгенд, все-таки не изымавший детей из семьи, выглядит анархической вольницей. Кстати, насколько эффективно это промывание, хорошо видно и на примере «Далекой Радуги», героев которой — жителей достаточно обширной земной колонии — охватывает настоящая вакханалия самопожертвования. Они абсолютно не ценят свою жизнь, не пытаются спастись. Это типичное поведение зомби. Решение пожертвовать учеными, весьма ценными для общества в целом — и работавшими над таким важным проектом, как нуль-транспортировка — ради спасения совершенно заурядных детей выглядит, на первый взгляд, непростительно глупым для фашизма. Но не будем забывать, что фашизм мира Полудня — особенный, мракобесно-инквизиторский. В мире, где правит бал КОМКОН-2, трудно ожидать должного уважения к науке; неудивительно, что ею легко жертвуют ради идеологии. Не исключено, что гибель ученых на Радуге — о да, добровольная, мы не подвергаем это сомнению! — была ничем иным, как заметанием следов после эксперимента, вызвавшего катастрофу. Впрочем, как бы мы ни стремились верить авторам на слово, в случае с Радугой лживость официальной версии проявляется явным образом: Горбовский, якобы оставшийся на верную смерть вместе со всем экипажем, позже обнаруживается на Земле живой и здоровый. И это, заметим, никого не удивляет и не возмущает — еще одно свидетельство тотальной зомбированности.