– Сбросить скорость до двадцати узлов, – сказал Мастерс. – Три градуса на правый борт. Хочу подойти к паруснику со стороны кормы.
– Полный вперед на двадцати узлах, – отозвался вахтенный офицер. – Право руль, курс триста тридцать два.
– Сбавляю скорость на двадцать узлов, – повторил рулевой. – Есть право руль, курс триста тридцать два.
Пол почувствовал, как «Геттисберг» замедляет движение и немного кренится на левый борт, делая поворот.
В бинокль он увидел гик и правый бок «Возрождения».
– Скорость двадцать узлов, – сообщил рулевой. – Курс триста тридцать два, магнитный триста тридцать.
– Хорошо, – ответил вахтенный офицер.
– Мистер Эванс, какая дистанция и скорость сближения? – спросил Мастерс старшего помощника, долговязого молодого человека, нависшего над дисплеем радара.
– Пять тысяч ярдов, сэр, – ответил Эванс. – Приближаемся на четырнадцати узлах.
– Сообщать каждые полтысячи ярдов, – приказал Мастерс.
Эванс начат отсчет с четкостью метронома. На двух тысячах ярдов – одной морской миле – Мастерс сбавил скорость крейсера до двенадцати узлов и, изменив курс на 329, пошел параллельно курсу «Возрождения». Теперь Пол в бинокль мог рассмотреть кокпит яхты. Он был пуст. Пиратская лодка волочилась сзади, привязанная к транцу парусника.
– На палубе никого нет, капитан, – сообщил сигнальщик.
Мастерс кивнул.
– Они нас заметили. – Он повернулся к Полу. – Что если я подойду к ним вплотную, мостик к мостику, и передам дело вам?
– Хорошо, – кивнул Пол.
Он сел за штурманский пост, на котором уже царил порядок, и взял радиомикрофон. Справа от него над раскрытым блокнотом с желтыми разлинованными листами сидел Родригес с ручкой наготове. Он станет его «инструктором», второй парой ушей, будет улавливать все, что может пропустить Пол. Али Шариф, специалист по сомалийскому, стоял у капитанского кресла, готовый к работе.
– Тысяча ярдов, – подал голос Эванс.
– Пока идем нормально, – заметил Редман.
– Так, сбрасываем скорость до шести узлов и сохраняем эту дистанцию, – сказал Мастерс.
– Есть, капитан, – отозвался Эванс, когда вахтенный офицер передал команду рулевому.
Мастерс встретился взглядом с Полом, потом поднял свой радиомикрофон и нажал кнопку передачи.
– Парусное судно «Возрождение», парусное судно «Возрождение», говорит капитан военного корабля США «Геттисберг», тысяча ярдов от вашей кормы. Как слышите?
На мостике воцарилась тишина, все ждали ответа. Прошло пять секунд. Потом десять. Мастерс снова нажал на кнопку.
– Парусное судно «Возрождение», это американский военный корабль «Геттисберг». Прошу, ответьте. Прием.
Неожиданно Пол услышал статический треск, и потом мужской голос произнес по-английски с легким акцентом:
– Военный корабль, у нас заложники. Они живы и здоровы. Если хотите, чтобы они такими же и оставались, отойдите на четыре мили и не делайте попыток приблизиться.
В следующее мгновение одновременно произошли две вещи. Сигнальщик воскликнул:
– Капитан, на палубе человек с оружием!
И Редман доложил:
– Предупредительные выстрелы. Один стрелок. Темнокожий мужчина. Возможно, АК-47.
Пол вскочил и выглянул в окно, успев заметить, как пират исчез внутри яхты, закрыв за собой люк.
– Это он от злости, – спокойно заметил Редман. – Агент Деррик, ваша очередь.
Внутри у Пола все сжалось, когда он взял микрофон.
– «Возрождение», – начал он твердым, но в то же время успокаивающим тоном, – меня зовут Пол Деррик, и я уполномочен говорить от имени правительства Соединенных Штатов. Мы не хотим, чтобы кто-нибудь пострадал. Но за безопасность заложников отвечаете вы. Нам нужно поговорить о том, как выйти из этой ситуации, чтобы все остались в живых. Прием.
Он поставил радио и стал сосредоточенно ждать ответа пиратов. Через некоторое время снова заговорил голос с акцентом:
– Мы не будем вести переговоров, пока не доберемся до Сомали. Если вы на нас нападете, мы убьем заложников. Их кровь будет на ваших руках.
Пол поджал губы. Взвешенная манера разговора и уровень английского указывали на ум и образование.
– Как вас зовут? Я свое имя назвал. Прием.
– Как меня зовут, не имеет значения. Вашему правительству что-то нужно, и нам что-то нужно. Если вы оставите нас в покое, мы все получим, что хотим. Если нет – все проиграем. Выбор за вами.
Пол эту наживку не проглотил.
– Если мы собираемся разговаривать, я хочу к вам как-то обращаться. Предпочитаете, чтобы я сам придумал вам имя?