Евгений достал из бара бутылку виски и четырехгранный стакан. Наполнил его на треть, но тут же добавил еще – до половины.
– Погоди! – попыталась остановить его жена. – Я сейчас закусочку принесу.
Но Сорин выпил залпом. Потряс головой. И выдохнул.
И, чтобы успокоить его окончательно, Вероника пропела как раз ту самую песенку про моряка Бонни:
Она подошла и поцеловала мужа.
– Ты даже не представляешь, что произошло! – начал рассказывать Евгений Аркадьевич. – Вчера застрелили моего бывшего партнера, друга детства Степика… Я не знаю, кто его и за что. Между нами говоря, Степик, которого ты, слава тебе господи, не разу не видела, окончательно опустился и выглядел в последнее время как маргинал… Был всем должен. А теперь появился этот… Ты что, действительно не узнала его?
– Узнала, но не сразу… Так я и видела его всего один раз на заправке.
– Видела ты его и раньше,– скривился Евгений Аркадьевич.– Это одиозный мент, его по ящику часто показывают… Недавно на Московской трассе разбился один мой знакомый… Не хочу сказать, что он был хороший знакомый… Как раз наоборот – лучше совсем его не знать[4]. И опять этот мент давал интервью по этому происшествию. Тогда его называли подполковником Гончаровым. Но еще совсем недавно он был опером, а теперь вдруг перепрыгнул в следователи. Причем сразу в руководство городского управления. Короче, не будет его на твоем литературном приеме.
– Я уже с Леночкой поговорила, только что. Нашла ее страничку в соцсетях… Она так обрадовалась и уже мне по номеру телефона деньги перевела.
– Ты меня поняла: или их не будет – или не будет твоего вечера. Я вообще стихи ненавижу!
– Ну хоть один стишок знаешь?
Сорин усмехнулся:
– Даже два, но они оба неприличные. Не пришла ты ночью, не явилась днем… Это Есенин, кстати.
– Ну а Пушкина помнишь? Его ведь в школе учить заставляли.
– Так я и выучил про птичку. «На волю птичку выпускаю при светлом празднике весны». Я с душой перед всем классом этот стих декламировал, потому что у меня жил тогда волнистый попугайчик, которого я, естественно, никуда выпускать не собирался. А у Степика Пятииванова птички не было, только хомяк, а про него стихов у Пушкина не нашлось. Степик сильно переживал по этому поводу и выучил «Сижу за решеткой в темнице сырой». Так жалобно читал, что весь класс хохотал, за животы хватался. Только Пятииванов не про узника думал, а про своего хомяка, который у него в доме на подоконнике в железной клетке сидел. А когда Степик в бандиты подался, ему погоняло повесили – Хомяк. Но он не обиделся. Он вообще не умел обижаться. А теперь его нет. А этот якобы честный мент разъезжает на «Рендже»… И так просто готов выбросить тысячу евро за литературный вечер для кретинов.
Вероника вспыхнула, но стерпела. Посмотрела в сторону – в окно, за которым вдоль мощеной дорожки тянулся ряд стриженых туй, очень похожих на зеленые новогодние свечки. Там стоял микроавтобус, из которого узбеки в синих спецовках выносили софиты и стеновые панели со шпоном мореного дуба.
Евгений Аркадьевич еще раз налил виски на треть стакана, но на этот раз не стал добавлять, и также выпил одним глотком.
– У тебя ведь дела на сегодня запланированы, – напомнила Вероника.
– Нет никаких дел, – махнул рукой Сорин. – И не было: надоело все!
Глава четвертая
Гончаров въехал в город и почти сразу попал в пробку. Он взял телефон и набрал номер профессора Дроздова.
И, когда тот ответил, поинтересовался:
– Не отвлекаю?
– Нет, конечно. У меня тут только что заседание академической комиссии состоялось. Так устал слушать всякую чушь, захотелось пообщаться с умным человеком. И как раз от тебя звонок прилетел. Как там Леночка?
– С ней все нормально. А я как раз захотел спросить. Вы женились на ее маме, а потом выяснилось, что у нее онкология, и она моталась по больницам…
– Все не так было, – перебил его Дроздов. – Сначала у нее определили онкологию, а потом уж я на ней женился. Забрал ее с дочкой и привез к себе.
– А не помните, кто у вас тогда был в соседях на площадке?
– Те же, что и сейчас… Хотя нет. Там жила еще одна дамочка с дочкой… Если честно, то дамочка была вдовой и порой весьма бесцеремонно подкатывала ко мне. А потом, когда я женился, та женщина при встречах перестала хватать меня за рукав. Мама Леночки и в самом деле скиталась по больницам. И тогда к Лене приходила поиграть дочка той соседки.
4
Островская Е. Н.