Меня везут вдоль того самого коридора, мимо белых дверей с номерами. И опять мне становится так тоскливо, словно я чего-то боюсь. Чего-то страшного, безжалостного и неминуемого. Но мы уже приехали.
– Я сейчас вам помогу, – хорошенькая медсестра наклоняется ко мне. – Вам только надо пересесть в то кресло, и вы сможете принимать душ сидя. Мы сами придумали такое усовершенствование – тут бывает довольно скользко.
– Спасибо, я попробую сама, – голова кружится, но я встаю. – Почему здесь так темно?
– Но здесь не темно… – голос медсестры удивленный и какой-то далекий. – Солнце светит прямо в окно. Ой, это, наверное, у вас в глазах темнеет! Такое случается от слабости. Скоро пройдет.
И правда, скоро стало светлее. Я вижу, как она берет в руки полиэтиленовый пакет и направляется с ним ко мне. Вот то, чего я боялась. Как больно врезаются наручники в запястья, а мое лицо накрывают пленкой и мне нечем дышать, нечем дышать…
– Что с вами? Вам плохо? Скажите что-нибудь, о боже… Матвеевна, идите скорей сюда!.. – Ее испуганный крик заставляет меня очнуться.
– Я прошу прощения… все в порядке.
Я пытаюсь что-то вспомнить, но напрасно.
– Что вы сказали? Я не поняла…
Зато я поняла. Я перестала контролировать свой язык, и он сказал все не так. Или, наоборот, так, как надо?
– Я в порядке. Мне жаль, что я напугала вас. Что это у вас?
– Это? – Она удивленно смотрит на меня. – Это просто полиэтиленовая шапочка, чтобы прикрыть повязку у вас на голове. Доктор меня предупредил, чтобы я проследила. Такие шапочки продаются в магазинах, мы держим несколько штук – для таких случаев. Вы уверены, что с вами все в порядке? Может быть, мне лучше остаться и помочь вам?
– Нет, спасибо. Я попробую сама, – не хватало еще предстать перед ней в таком виде. – Скажите, а здесь где-нибудь есть зеркало?
– Конечно, есть, мы мимо него проехали, вы не заметили? Хотя… ну, хорошо. Я буду тут, рядом.
Она выходит, а я сижу и думаю. Я пытаюсь ухватить кончик своего воспоминания об… О чем? Не помню.
Ускользает. Вот будто бы сию секунду должна что-то вспомнить, что-то важное… Только не знаю, что. Ну ладно, имей в виду! Если ты у меня в голове, значит, никуда тебе не деться. Вот выйду отсюда, тогда уж… А куда я пойду? Куда я денусь, когда выйду отсюда? Наверное, это знает красавчик доктор. Он должен мне сегодня что-то рассказать, так сказал человек-детектор. Поэтому я сейчас здесь. Мне нужно привести в порядок свои мысли и впечатления. И сделать это я должна до разговора. Почему? Не знаю. Может, у меня паранойя, кто знает? Я открываю кран. Ужасно ценная штука – теплый душ.
Итак, что мы имеем? После аварии – какой, где, как? – меня привезли сюда, наверное, в качестве подопытного материала. Решили, видимо, что мне уже все равно. А может, и нет. Возможно, решили, что только здесь у меня есть шанс. Обе версии имеют право на существование, до тех пор пока я не узнаю, что же произошло на самом деле. Это первое. Я находилась здесь больше месяца в бессознательном состоянии после операции. Откуда это мне известно? Из разговора, который мне удалось подслушать. Но я вовсе не уверена, что услышанное не было спектаклем для одного зрителя – или слушателя в данном случае. Также может статься, что в моей голове ковырялись с другой целью и не было никакой аварии. Это во-вторых.
А в-третьих – это я сама. Почему я чувствую себя здесь… чужой? Нет, конечно, тут все вокруг чужое и незнакомое, но не ТАК. Мне чуждо здесь все: язык, на котором я говорю, а думаю на другом; разговоры между людьми, их стиль общения. Только тот доктор не кажется мне настолько чужим. Это не потому, что я положила на него глаз, нет. Что-то в нем есть… Не знаю, что-то… И почему меня вообще посещают такие мысли? Почему я сижу тут и накручиваю себя? Почему не может быть все так, как мне говорят? Я не знаю. Со мной происходит что-то странное. А может, я шпионка или преступница? Но тогда это было бы известно кому следует. А с чего я взяла, что им не известно? И кому это – им? Нет, я просто спятила. Все, хватит. Надо послушать то, что скажет мне док. Если ему есть что мне сказать.
– С вами все в порядке? – Сквозь льющуюся воду я вижу медсестру. – Вы так долго здесь сидите, что я забеспокоилась. Напрасно вы отказались от моей помощи!
– Я чувствовала себя такой грязной, что просто нервы не выдерживали. Поэтому решила немного посидеть и отмокнуть как следует.
– Напрасно вы так считаете. Пока вы были без сознания, вас мыли ежедневно – и очень тщательно.
Она улыбается, но мне неприятно слышать ее слова. Или как-то… Мысль о том, что кто-то касался меня, когда я не могла этого контролировать, для меня просто невыносима.