Она умела и любила писать сочинения, потому почти не волновалась. Нет, девушка вовсе не была самоуверенной и не считала себя умнее других абитуриентов, просто ей удалось убедить саму себя в том, что волнение в столь ответственный момент только навредит.
Лёгкое беспокойство вызывал лишь тот факт, что в аудитории, где проходил экзамен, оказалось как-то слишком мало поступающих, а в соседней аудитории работала над сочинением ещё одна группа, побольше.
Пока Элина ждала начала экзамена в коридоре, взгляд её то и дело останавливался на тех, других абитуриентках-«соседках».
— Платники, — пояснила стоящая рядом долговязая девушка с рыжеватыми волосами.
— Платники? — недоуменно повторила Лина. — Кто это?
— Ты что, вчера родилась? — усмехнулась собеседница. — Они весь год посещали коммерческие подготовительные курсы. Денежные знаки решают очень многие проблемы, ты в курсе? В том числе, проблемы поступления в вуз.
Элина впервые услышала о чём-то подобном и в силу юношеской наивности не слишком сконцентрировала внимание на новом знании. У неё не было ни тени сомнения в обязательном и непреложном торжестве справедливости.
Однако всё повернулось на сто восемьдесят градусов в тот момент, когда она увидела свою оценку за сочинение.
Далее были апелляция и попытки оспорить явно заниженную оценку, однако это не привело ровным счётом ни к какому успеху. Смирившись, Лина ждала зачисления, а в решающий день, когда они с мамой ехали в институт, чтобы узнать результаты, девушка опять чувствовала в груди тяжёлый ледяной комок. Тот самый, уже знакомый ей с незабываемого дня, когда она случайно подслушала разговор родителей.
И хотя Элина морально подготовилась к тому, что не пройдёт по баллам, ей показалось, будто жизнь её закончилась, когда она не увидела своей фамилии ни в списке зачисленных, ни даже в списке кандидатов на зачисление.
Дальнейшие события девушка помнила урывками. Её окружала целая толпа поступающих; кто-то толкал Элину в бок, пытаясь оттеснить от доски объявлений, кто-то радостно вскрикивал, кто-то разочарованно вздыхал. Взгляд Элины выхватил из толпы грустное лицо той самой долговязой рыжеватой девушки. Она тоже не прошла по конкурсу; теперь стояла, глядя в одну точку, и не обращала внимания ни на радость поступивших, ни на обречённое молчание «провалившихся».
Сначала Алевтина Ильинична тоже молчала, однако Лина чувствовала, что это лишь затишье перед бурей. Буря грянула уже за стенами института, на троллейбусной остановке.
Столько лет прошло, но Элина до сих пор помнит слово в слово всё, что кричала тогда мать, не обращая внимания на окружающих людей.
— Мама, там были платные группы, — глотая слёзы, попыталась робко возразить Лина.
Однако её тихое замечание утонуло в возмущении матери так, как утонул бы игрушечный кораблик в настоящей морской пучине.
— Какие ещё платные группы?! — ничуть не сбавив громкость, выкрикнула женщина.
— Там девушки, которые поступили… Они посещали специальные курсы подготовки… Коммерческие…
— Да что-о-о ты говоришь? — сардонически усмехнулась Алевтина Ильинична. — Не забывайся! Это не шарашкина контора, а уважающий себя вуз с кристально чистой репутацией! Сочиняет она мне тут! На экзамене надо было как следует сочинять!
— Мама, но это правда, — упрямо повторила Лина, которая ловила на себе любопытные, равнодушные и сочувствующие взгляды и соседей по остановке, и спешащих мимо по своим делам людей.
Лицо девушки полыхало, а слёзы отчаяния подступили совсем близко. Мать, от которой она неистово и горячо ждала поддержки, смотрела на неё как на чужую и ни капли не сочувствовала дочери, даже не пыталась её понять.
— Так и скажи, что тебя подвела самонадеянность! А не пытайся придумывать объективные причины и оправдывать ими собственный позор! Успокоилась, не подготовилась! Обрадовалась раньше времени! Привыкла в школе почивать на лаврах!
— Мама…
— Что «мама»?! Ты хоть понимаешь, что опозорила меня? Всю семью опозорила! Как я теперь буду людям в глаза смотреть? Как в школе появлюсь?
Понимая, что если она услышит ещё хоть одно слово, злобно и ядовито выплюнутое мамой в её лицо, Элина резко сорвалась с места и бросилась бегом от остановки. Она бежала не разбирая пути, и не чувствовала ничего, кроме усталости и пустоты. Обжигающие слёзы застилали глаза. Пустота вокруг, пустота в душе… Ничего другого больше не будет в её жизни.