Звук выстрела, эхом отдавшийся под сводами коридора, взорвал барабанные перепонки.
Максенс не испытал никаких страданий в противоположность тем, кто был после него. Это было его единственным везением за сегодняшний день. Первая же девятимиллиметровая пуля раздробила лобную кость а затем, не останавливаясь, разбила на множество осколков и теменную — как скажет потом медэксперт, «эффект бластной клетки», — после чего пробила мозг. Никаких шансов выжить.
Поднялась паника.
Нечто по-глупому беспорядочное.
По идее когда перед вами стоит псих с пистолетом в руке, каждому здравомыслящему человеку стоит сообразить, что самое лучшее — убежать и куда-нибудь спрятаться. Но это в теории, а на практике… Большинство устремилось к вестибюлю и сгрудилось на широкой лестнице, ведущей на факультет истории. Этим удалось выпутаться.
Благодаря автоматической перезарядке ему легко удалось достать еще двоих или троих в коридоре. Он предпочел мысленно считать мелькающие перед ним испуганные лица вроде того, как гадают на ромашке.
Любит, не любит, плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет.
Бах!
Вторая цель.
Маленькая, худенькая, на волосах шиньон, очки в толстой оправе, клетчатое твидовое платье, немного старомодное. Как и Максенс, она не шелохнулась. Здесь не было никакой бессонной ночи. Ни миллиграмма алкоголя в крови. Примерная студентка, которая с самого поступления не прогуляла ни одной пары. Она просто стояла столбом. В ее взгляде был некий пафос: можно было подумать, что она заранее отказалась от мысли, что сможет убежать, и добровольно предлагала убийце себя в жертву. Есть же такие люди…
Выпущенные менее чем с трех метров пули продырявили ей правую часть грудной клетки. Жертву отбросило назад. Тело с глухим звуком ударилось о блестящий мраморный пол.
Спустя сорок восемь часов после госпитализации врачи придут к заключению, что ее мозг мертв. Неделя комы. Врачи не совершат чуда.
В коридоре больше никого. Еще находясь под воздействием выброса адреналина, он начал медленно подниматься по лестнице. В нем что-то поднималось, будто клинок. Ощущение божественного всемогущества. Власть убивать и щадить. Наслаждение, которое, однако, было далеко от того, чтобы сильно затронуть его.
В галерее на этаже он встретил только парня своего возраста. Карикатура на мелкого буржуа из благополучных кварталов. Самодовольное лицо, модные чинос, кардиган «Мелинда Глосс», красивый шарф цвета ржавчины… Да откуда он вообще вылез? Как он мог остаться глухим к крикам паники? Почему не удрал вместе с остальными?
Однако вся самоуверенность быстренько с него слетела. Поняв, что у типа перед ним в руках вовсе не игрушка, он развернулся и помчался как угорелый, скользя на блестящем паркете.
Его бегство было настолько комичным, что нападающий не смог удержаться от улыбки, нажимая на спусковой крючок.
На этот раз было выпущено три пули, в спину. Он выпустил их машинально, как будто просто исполнял свой долг, играл роль. Теперь кровь в его венах бежала не так быстро. Исчезло подрагивание в кончиках пальцев. Чувство удовольствия уже начало притупляться. Он должен действовать с максимальной скоростью, хватит уже осторожничать. Тем более что ему может не хватить времени.
Не глядя, он прошел мимо тела третьей жертвы. Убедился, что в куртке еще добрых две обоймы. Две. И еще четыре другие, которые он извлек из рюкзака и переложил в карманы, которые оставались пустыми. В общей сложности более сотни пуль…
В конце коридора он остановился перед большим амфитеатром слева. На часах было 10:48. Он все организовал просто идеально. Курс лекций по истории… Без сомнения, самый посещаемый в этот день.
Сквозь окошко в двери он услышал шум беспокойных голосов, прерываемый всхлипываниями, торопливое поспешное движение.
Его ждали.
Осмелится ли какая-нибудь добрая душа поднять тревогу? Если только криков на первом этаже не оказалось достаточно.
Он не стал приближать лицо к стеклу, чтобы разглядеть, что там внутри. Ему следует действовать инстинктивно, быть в состоянии приспособиться к любой ситуации.
Он вошел. Спокойно. Без поспешных движений.
Несколько секунд створки двери еще покачивались у него за спиной.
Останься в коридоре какой-нибудь свидетель, он бы смог услышать приглушенные закрытой дверью вопли ужаса, которые сопровождались звуками выстрелов.
До того самого мгновения, когда пули вылетели из его пистолета.