Однако после пары месяцев горячей страсти, в одно не менее прекрасное утро, я вместо девушки на соседней подушке обнаружил там ключи от своей квартиры и заявление на увольнение.
Я решил было, что больше мы никогда с Риммой не увидимся. Стал искать себе новую помощницу-секретаршу. Затем передо мной в течение полугода проходил настоящий парад человеческой тупости и бездарности.
А потом Римка вдруг вернулась. И сказала: «Между нами кончено все и навсегда. Я попробовала жить с тобой и поняла, что круто и серьезно ошиблась. Ты невоспитанный, грубый, недалекий. Личную жизнь я с тобой, Паша, никогда больше строить не буду. А вот работать с тобой интересно. И начальник ты хороший, понимающий. Возьми меня обратно. Невзирая на инфляцию, согласна даже на прежнюю зарплату». Я не стал надувать щеки – тем более что не раз с тоской вспоминал о способностях Римки – и взял ее на пустующее место. И теперь наши отношения напоминали взаимодействие тридцать лет женатых супругов: взаимопонимание, легкие свары и память о былом интиме. Впрочем, на непростой характер моей помощницы я старался внимания не обращать – зато ее деловые качества стократно превышали способности всех, вместе взятых, девчушек, коих я пробовал ей на смену.
Наш с Риммой офис находился в здании, в советские времена построенном для научно-исследовательского института. С тех пор НИИ влачил жалкое существование и перебивался тем, что добрых три четверти своих помещений сдавал в аренду. Мой кабинет некогда занимал начальник первого отдела. В определенном смысле помещение и теперь использовалось аналогично: вынюхивать, высматривать, выслеживать. Вот только ничей моральный облик меня, в отличие от коммунистов советских времен, ни капли не волновал.
Я прошел коридорами института, иногда здороваясь с теми сотрудниками или арендаторами, с кем успел познакомиться за годы, что я здесь обретаюсь. Вышел через турникеты, приложив к ним пропуск, и отправился в сторону парка. Час прогулки на свежем воздухе, как утверждают британские ученые, на сорок процентов повышает креативность. Наверное, это действительно даже в отношении такого недалекого человека, как я.
Когда я шагал по пустынной улице к парку, у меня вдруг возникло довольно забытое чувство, что за мною следят. Не стесняясь, я оглянулся. На тихой улице – никого. Навстречу не спеша пылит грузовик. У тротуара припаркована видавшая виды «Нексия». Там и вправду сидят двое. Я прошел еще метров тридцать и снова обернулся – на сей раз скрытно, делая вид, что завязываю кожаный шнурок на мокасинах. Нет, «Нексия» стояла на прежнем месте, никто из двоих из авто не вышел, никто за мной не следовал, и никакая иная машина за мной не тащилась.
«Почудилось», – подумал я и вошел в парк. Я постарался направить мысли в сторону своего нынешнего заказчика и его объекта, Румянцевой Алены.
Вспомнил, что Вячеслав несколько раз в ходе нашего разговора плыл. У него не оказалось фотки любовницы – но это ладно, я ведь тоже не имел фоток, к примеру, Римки. Даже в эпоху, когда наши с ней отношения развивались полным ходом. Однако заказчик не знал, что ответить, когда мы говорили о родимых пятнах исчезнувшей. И о тайном убежище, где они встречались. Не похоже на возлюбленного.
В принципе в этом ничего особо странного нет. Мне не раз приходилось иметь дело с тем, кто называется заказчиком по доверенности. Когда истинный клиент не хочет светить перед частным сыщиком собственное лицо и посылает друга/родственника/подчиненного, чтобы тот представлял его, будто бы от своего имени. Я так для актрисы Екатерины Г*** (потом вычислил, что именно для нее) ее суженого по заявке подруги проверял. Наверное, сейчас был такой же случай.
А вот почему истинный бенефициар себя передо мною не демонстрирует, бог его знает. Тому может быть тысяча причин. Может, он известная личность. Или стесняется. Или у него тупо нет времени на визиты ко мне. Да, скорее всего, Вячеслав – не подлинный любовник пропавшей. Замена. Подставное лицо. Ну и пусть. Это меня не сильно колыхало.
Как и то, что он, скорее всего, провинциал. Тоже довольно объяснимо. Его шеф или друг наезжает в Москву, проводит восхитительное время в объятиях Алены Румянцевой. И вдруг – бац, в один прекрасный момент она исчезает. А сам любовник, он же шеф/друг Вячеслава, слишком занят, чтобы бросить все и кинуться в столицу разбираться. Вот и послал, по дружбе или по службе, подчиненного или приятельствующего с ним товарища.