– Сейчас посмотрим… – серафим заглянул в книгу. – По Лондону тяжело. Российские олигархи выкупили половину вакансий для своих людей. Но поищем… Ого! – серафим впился взглядом в страницу. – Абсолютно здоровый мальчик, в традиционной английской семье очень хорошего достатка. Такое улетает на раз. Вы везунчик. Оформляем?
Лев Владиленович чуть было не сказал «да», но торопливость серафима вселила в него некие подозрения.
– А что за семья? – спросил он. – Нет ли каких-то… э-э-э… побочных факторов?
– Семья как семья. Бывает и хуже. Занимаются… дистрибуцией некоторых веществ. Традиционный бизнес, ещё с позапрошлого века.
– Опиаты? – почему-то брякнул академик – видимо, в сознании что-то перещёлкнулось на предыдущую беседу.
Серафим посмотрел на него с уважением.
– Это у вас кармическое зрение прорезается, что-ли? – уважительно сказал он. – Передайте своему куратору поздравления. Ну так берёте?
– Всё-таки христианская культура и наркоторговля – это, знаете ли, как-то… – замялся Сабельзон. – Опять же, эта ваша карма. Что-то мне подсказывает, что здесь её можно испортить.
– Насчёт кармы вы правы, – признал серафим, – а насчёт культуры – это вы путаете христианскую культуру и христианские ценности. Вещи, можно сказать, противоположные, – наставительно сказал серафим. – Или вам ближе ценности?
– Ближе, – решительно заявил Сабельзон.
– Ну, так бы и сразу сказали, – серафим захлопнул книгу и извлёк откуда-то другую, в белой обложке. – Ага, вот. Есть замечательная вакансия на воплощение в семье истинных христиан, протестантов. Прекрасные люди, искренне верующие, добрые, смелые, умные, всем бы таких родителей… – вздохнул он. – Оформляем?
– А где они живут? – академик уже понял, что нужно держать ухо востро и на предложение не поддался.
– В Северной Корее, – развёл крылами серафим. – Сейчас там христиан преследуют по закону. Но они держатся за веру. Их, конечно, найдут и замучают, а вас отправят в концлагерь. Но вы выживете, – утешил он. – Крепкий нравственный фундамент, заложенный родителями, поможет вам перенести всё…
– Не надо, – решительно заявил академик. – Мне бы в нормальную семью в нормальной стране, чтобы я мог заниматься наукой. Лучше всего социологией и демографией. Я, знаете ли, привык.
– Очень нехристианские науки, – серафим неодобрительно прищурился. – Кстати, забыл спросить: вы вообще-то крещены?
– Гм, – растерялся Лев Владиленович. – Скорее всего, да, – решил выкрутиться он. – наверняка в детстве что-то такое было. Правда, я в церковь не ходил, в Советском Союзе это было, знаете ли, наказуемо…
– Ах вот вы откуда… – серафим как-то сразу помрачнел. – Я думал, вы европеец. У вас хорошее произношение. До свидания.
– Как это до свидания? – не понял Сабельзон.
– А вот так, – серафим захлопнул книгу. – Ваши и так все места скупили. Березовские там всякие, Абрамовичи.
– Я не Абрамович! – закричал академик, чувствуя, что фортуна ускользает.
– А это сейчас проверят, – серафим повёл крылами, и всё исчезло.
– Добrейшей вечности. Ви таки евrей?
На этот раз академик попал в пространство, сильно напоминающее физическую реальность. Он сидел в великолепно обставленном кабинете, в мягком кожаном кресле. Во всяком случае, кресло под ним было – не хватало только ощущения придавленной задницы. Но кресло было роскошным. Столь же роскошными были картины на стенах – в основном Шагал – и длинные книжные полки, заставленные аккуратными томиками.
Картину несколько портил хозяин кабинета. Можно было бы сказать, что он сидел за роскошным письменным столом красного дерева – если бы это было правдой. Увы, он не сидел, а парил в воздухе, чуть подёргиваясь, как воздушный шарик. На воздушный шарик он, впрочем, тоже не походил – хотя бы потому, что форма у него была далёка от округлой. По правде говоря, хозяин очень напоминал висящий в воздухе нос – правда, огромный и к тому же весьма характерного вида.
Из ноздрей свисали длинные пряди волос, сильно смахивающие на пейсы – ими он пошевеливал в такт разговору.
Сверху всё это безобразие прикрывала аккуратная кипа.
– Ну, если моя фамилия Сабельзон и я академик, то, наверное, да? – попытался мысленно улыбнуться Лев Владиленович. – Хотя никогда не придавал этому значения. Это другие придавали, – не удержался он.
– По всем сообrажениям вы таки пrавы, – согласился нос, – нос подался вперёд, как бы принюхиваясь или что-то высматривая. – Но если я чего понимаю, вы ж таки из rоссии, а с этой стrаной всегда ну всё так сложно. Всё таки надо за вас посмотrеть.