– Я не обрезан, – честно сказал Сабельзон.
– Ой, ну не говоrите мне за этих глупостев, – фыркнул нос. – Кого сейчас интеrесует ваш поц, котоrого у вас тут нет? А вот шо ви такой честный, таки настоrаживает…
– Простите, вы не могли бы думать без акцента? – не выдержал академик. – Знаете, раздражает.
Нос кивнул – как показалось Льву Владиленовичу, одобрительно.
– Извините, – сказал он совершенно нормально. – Это такая проверка. Если бы вы начали мне подражать, сразу стало бы ясно, что вы никакой не еврей. Столько сволочи сейчас к нам лезет! И все хотят родиться в хорошей еврейской семье. Особенно антисемиты всякие, – добавил нос и скептически хмыкнул. – Они, представьте, верят, что у нас там мёдом намазано.
– Ну, допустим, не мёдом… – подумал Сабельзон. – Я, безусловно, человек европейской культуры, и не откажусь родиться в хорошей еврейской семье. Я любил своего отца, и надеюсь, что следующий будет не хуже.
– Он у вас, извините уж, не еврей, – нос развёл пейсами.
– Гм. А кто же? – академик попытался приподнять бровь, и только её отсутствие помешало ему это сделать. – Да и почём вам знать, вы же не мой куратор?
– У нас есть свои источники, – важно заметил нос. – Говорю же, всякие к нам лезут. Поэтому мы наводим справки. Вот, кстати, и справка, – на столе развернулся длинный свиток, по виду пергаментный, нос поплыл над ним, принюхиваясь. – Любопытная история. Был начале века такой одесский фельетонист, писал под псевдонимом Сабель-Звон, ну, знаете, из классики… Писал, конечно, то, что требовала одесская публика, а сам был членом Союза Русского Народа, в Одессе это было – как быть белым расистом в Гарлеме. Но тем не менее, был. Потом случилась заварушка, к власти пришёл известно кто, и, в общем, он выправил себе документ на псевдоним, под которым его знали как прогрессивного публициста. Правда, документ выправлял таки еврей. Ну и написал как слышал. Так вот, это был ваш дедушка. Потом он, кстати, стал пламенным коммунистом, даже сына назвал в честь Ленина…
– Всё это полная ерунда, – заявил Сабельзон.
– Ну, допустим, ерунда, – нос покачнулся в воздухе, как кораблик на волне. – Хотя, по-моему, неплохая майса. А вам-то почём знать?
– Потому что моего папу назвали Владиленом не в честь Ленина, а в честь маминого брата. Которого действительно назвали в честь Ленина, но, несмотря на это, он был очень хороший человек, – рассказал академик семейную легенду.
– Ну, раз в честь маминого брата, значит, точно еврей, – удовлетворённо констатировал нос. – На самом деле это неважно. Важно то, что вы неглупый человек, а все неглупые люди должны иметь свой шанс… В общем, куда хотите? У меня есть несколько израильских вакансий. Придерживал, конечно – но для хорошего человека не жалко.
– Я буду здоровым? – для начала поинтересовался академик, вспомнив о слепой французской девочке, которой он чуть было не стал.
– Ну, как все… С обычными еврейскими проблемками, но, в целом, да, – нос клюнул воздух. – Мускулов, как у Шварцнеггера, не обещаю, зато светлую еврейскую голову – пожалуйста.
– А семья нормальная? Наркотиками не торгуют? – продолжал допытываться Сабельзон.
– Да боже ж мой! Нормальные семьи, хасидим, на пособии… – пробормотал нос, но академик услышал.
– Извините, – сказал он вежливо, но твёрдо. – Я как раз недавно читал статью про демографические проблемы ортодоксов. Быть десятым ребёнком в религиозной семье мне не хочется.
– Приятно иметь дело с умным человеком, – выражение носа, однако, свидетельствовало о другом. – Как тогда насчёт Америки? Есть пара интересных вариантов.
– Ничего против не имею, – профессор заинтересовался. – Можно мальчиком? Здоровым, нормальным, из хорошей семьи? Образование тоже очень желательно.
– Ну разумеется. Вот у нас тут нормальная здоровая еврейская семья. Первый сын уже есть, будете вторым. Младшеньким, – это слово нос протянул как-то очень сладко.
– А чем я буду заниматься? – не отступал профессор.
– Вас будут заставлять учиться на юриста, но вы взбунтуетесь, переживёте духовный кризис и станете творцом, – нос задрался к потолку. – Скорее всего, займётесь прозой. Но, может быть, изберёте живопись. Или сцену. Вам ведь нужно духовно развиваться, не так ли?
– Пожалуй, – сказал Сабельзон, припомнив слова куратора. – А как насчёт материального положения? Не хотелось бы, знаете ли, голодать. И вообще не люблю быть стеснённым в средствах, – решительно закончил он.
– Тут всё в порядке, – заверил нос. – В молодости возможны небольшие трудности, но большую часть жизни будете хорошо устроены. Плюс признание, премии, пресса, молодые любовники…