– Дай мне знать, когда домой вернешься, ладно? Мы тогда решим, какое кино пойдем смотреть.
Озадаченная резкой переменой в его настроении, Сьерра пристально взглянула ему в глаза, но Бен лишь поцеловал ее на прощание и направился к двери. Его ждала работа, да и с Ноем надо было успеть переговорить. Брат мог бы подсказать ему, что надо сделать, чтобы защитить Сьерру. Как только он будет уверен, что Сьерра в безопасности, можно будет и за Гриффина приниматься.
Убивать его, конечно, он не станет, но отомстить отомстит. Ну и по морде дать разок или два не помешает. У Бена руки так и чесались при мысли о том, какое бы громадное удовлетворение ему принес разбитый нос Гриффа. Бен даже улыбнулся при этой мысли.
Зная, насколько трепетно относится Сьерра к подобным решениям, Бен решил этим ограничиться. Он уважал ее и был готов следовать ее желаниям. В границах разумного, разумеется.
Теперь Сьерра была его женщиной, и, нравится ей это или нет, он о ней позаботится. Она увидит, что любить его не такая уж тяжкая ноша. Она увидит, что может ему доверять. Есть даже надежда на то, что она когда-нибудь поймет, что он ей нужен. Потому что, видит Бог, она ему нужна.
Кент разгреб мульчу и остановился передохнуть и полюбоваться делом своих рук. Насыщенная темная зелень высоких кустарников прекрасно сочеталась с шаровидными, усыпанными цветами кустами поменьше. Газон пестрел клумбами с однолетними и многолетними цветами, идеально подобранными как по цвету, так и по форме. Все это выглядело просто великолепно, и все благодаря его трудам. Брук будет довольна.
Конечно, он работал с расстановкой, продлевая по мере возможности общение с Брук. Еще никогда он так медленно не работал, и Брук все время ворчала. На него. С ним. Но Кент мог стерпеть это ворчание, поскольку она была при этом рядом.
Кент усмехнулся, вытер платком мокрый от пота лоб и сунул платок в карман. Брук Бедвин из кожи вон лезла, чтобы продемонстрировать ему свое безразличие. У нее это плохо получалось. С тех самых пор как он начал работать у нее на участке, они несколько раз вступали в милые беседы, и в основном потому, что Брук не могла оставаться безучастной, пока он был рядом.
Может, она и вправду долго ни с кем не встречалась и все такое, но язык тела у нее был отточен что надо. Брук хотела его. Может, не настолько сильно, как он ее, но это дело легко поправить. Стоит лишь раз затащить ее в постель. Кент инстинктивно чувствовал, что Брук Бедвин в спальне может быть столь же необузданной, сколь сдержанной она была за пределами своего дома. Он дождаться не мог того момента, как она окажется с ним в постели.
Однажды, когда она любезно предложила угостить его банкой холодного пива, Кент поблагодарил ее и с чарующей непринужденностью стянул с себя рубашку. Ему хотелось увидеть реакцию Брук, и он не был разочарован.
Взгляд ее словно приклеился к его груди, Брук попятилась от него, покраснела до корней волос и убежала, не сказав ни слова. Ей понадобилось два дня, чтобы, собравшись с духом, предстать перед ним вновь, и даже тогда Кенту пришлось вовлечь ее в разговор, заставить ее встретиться с ним взглядом. Она ни разу не вспомнила о своей неадекватной реакции на обнаженную мужскую грудь, и Кент тоже предпочел сделать вид, что того эпизода попросту не было.
Нет, он не стал бы напоминать Брук об этом, но и забывать о том, чему был свидетелем, тоже не стал бы.
Кент рассмеялся коротким смешком, вспоминая тот эпизод.
– Что вас так рассмешило? – Кент с улыбкой обернулся.
– Брук, когда вы приехали? – Он оперся на грабли и с удовольствием окинул ее взглядом.
Сегодня на ней было длинное цветастое летнее платье, ниспадавшее с оголенных плеч и доходившее до стройных лодыжек. Материал был мягким и скользящим, красиво драпирующимся на груди, очерчивающим бедра, живот и верхнюю часть ног. Брук выглядела одновременно элегантно и сексуально. Кент почувствовал напряжение в области паха. Черт, он слишком стар для таких реакций. Сердце может и не выдержать.
Темные солнечные очки закрывали ее глаза, и губы чуть дрогнули при ее попытке улыбнуться в ответ.
– Я только что подъехала и увидела ваш грузовик на дороге. И поскольку перед домом я вас не нашла, то решила посмотреть здесь – на заднем дворе.
Кент ей подмигнул:
– Я в хорошем настроении – работа сделана. Вам нравится?
Брук окинула взглядом ландшафт:
– Выглядит просто чудесно. – «Ты выглядишь чудесно».
– Спасибо.
Золотые кольца сережек касались ее щек, а золотые изящные часики на запястье ярко блеснули, когда она поднесла руку к глазам, заслоняясь от солнца.
Кент продолжал любоваться профилем Брук, когда она пошла вперед, утопая сандалиями в мягкой густой траве. Он видел, что ногти на ногах ее были покрыты перламутровым розовым лаком – таким же, как и ногти на руках. А на лодыжке поблескивал изящный браслет. Брук была такой женственной, такой элегантной, такой... что все то мужское, что было в нем, напряглось и восстало.
Кенту нравилось, что Брук держится и выглядит как настоящая леди. Все мужчины видели в ней благопристойную даму. Но он, Кент, хотел, чтобы она перестала быть благопристойной с ним. Он хотел ее, нагую, жаркую, стонущую и извивающуюся в экстазе, с растрепанными волосами, без макияжа. Он представлял, как она обовьет его ногами и вопьется ногтями ему в плечи.
Кент наблюдал за Брук с обостренным вниманием. Она шла неспешной, элегантно-непринужденной походкой, огибая пустой контейнер.
– Перед отъездом я его отсюда уберу. – Брук бросила на него взгляд через плечо:
– Это не срочно.
Казалось, ничего особенного она не сказала, а сердце у него заколотилось, как у влюбленного мальчишки. Нет уж, когда он затащит ее в постель, спешки точно не будет. Он вдоволь насладится ею.
Брук прошла вперед, и Кент залюбовался ее попкой в форме сердечка, так сексуально выступающей под платьем. У него ладони чесались от желания ее потрогать. Может, ему стоит взять ее сзади, сжимая роскошные ягодицы. Интересно, был ли у Брук когда-либо секс в позиции «партнер сзади»? Отчего-то Кент в этом сомневался.
Хрипловатым шепотом Кент пробормотал:
– Вы сегодня очень мило выглядите. Деловая встреча?
Брук бросила на него еще один взгляд через плечо. Жаль, что из-под темных очков не видно глаз.
– Да, ленч.
Кент приблизился к ней со спины.
– Женские посиделки?
Его осторожные попытки выяснить, не приглашена ли она на свидание, встретили сопротивление.
Брук наклонилась, чтобы потрогать нежно-розовый цветок азалии.
– Нет.
Когда она распрямилась, Кент был так близко от нее, что они почти касались друг друга.
– Перестаньте дразнить меня, Брук. У вас свидание с мужчиной?
Она начала пятиться, но Кент перехватил ее за руки повыше локтей. Кожа ее была очень нежной, очень гладкой, согретой солнцем.
– Осторожнее. – Он привлек ее ближе к себе. – А то упадете прямо в кусты.
Руки Брук вспорхнули вверх, она уперлась ладонями ему в грудь. Губы ее, такие манящие в перламутровой помаде, сложились в удивленное «о».
Кент чуть отодвинул ее от куста, и в тот момент, когда опасность приземлиться на азалии миновала, Брук отпрянула от него. Кент не стал ее удерживать, но и не увеличивал дистанцию.
– Могу я вас кое о чем спросить, Кент?
Она взошла на мощенный кафелем патио, в тень, но не стала присаживаться ни в одно из плетеных кресел с мягкими подушками на сиденьях.
– Валяйте, – с наигранной небрежностью сказал Кент, скрестив на груди руки.
– Сьерре нравится мой сын?
Кент ожидал – надеялся – услышать нечто совсем иное. Но удивляться было нечему. Не в первый раз за последнее время Брук использовала тему сына для того, чтобы завязать разговор. По ее словам получалось, что вся ее жизнь заключена в сыне.