Она безнадежно опоздала на ужин. Лишь со вкусом подобранный букет остался ей в утешение.
Не снимая одежды, Фрэнсис растянулась на кровати поверх покрывала. Ни преодоленное ею за сегодня расстояние, ни тягостные разговоры не добавили ничего в копилку, куда складывались сведения о мертвой Клио. День был потрачен фактически впустую.
Единственное, в чем она убедилась, так это в том, что за блестящим фасадом жизни ее отца в Саутгемптоне скрывалось много неприглядного. Но такое открытие не стоило усилий, ею на него затраченных.
Ее мысли охотно перенеслись совсем в другую область. Она стала думать о Сэме. Прикосновение его руки, его присутствие рядом, его всегда ровное настроение и спокойная рассудительность казались ей благом, которого она недостойна. После пренебрежения, какое она допустила по отношении к нему сегодня, он будет полным дураком, если не решит держаться от нее подальше.
И, подумав об этом, Фрэнсис расплакалась. Она воздвигла вокруг себя столько заборов, столько колючих оград, что перебрала через край. Теперь уж ей самой очень нелегко было выкарабкаться через них обратно в живой мир. А одиночество заодно с независимостью, которыми она так тешилась и гордилась, стали невыносимыми. Она нуждалась, чтобы кто-то протянул ей руку с той стороны ограды… добрую, крепкую, надежную руку.
А почему бы ей первой не протянуть свою руку навстречу?
Суббота, 11 июля
После почти бессонной ночи Фрэнсис вскочила с первым лучом солнца и побежала в душ. Там, в заполненной паром ванне, у нее созрела замечательная идея – пригласить Сэма на завтрак. Возможно, он воспримет это благожелательно.
Но оказалось, что он опередил ее с предложением мира и дружбы. Так она подумала, когда, услышав стук и замотавшись в полотенце, кинулась открывать дверь. А стук в дверь был настойчивым, собаки заливались лаем.
На пороге стоял Умник.
– Это я. У тебя отличные сторожа. Знают, кого пускать, а кого нет. Разбираются в людях, – заявил он спокойно, теребя шерсть на загривках лающих, но совсем не обозленных собак.
– Ты, наверное, хочешь кофе, – сказала Фрэнсис. – Мне оно, во всяком случае, требуется.
– Не откажусь. – Умник прошел вслед за ней в кухню и молчал, пока аромат кофе не оживил его. – Не ждала меня столь рано?
– Что тебе надо кроме кофе?
– Каплю молока. У тебя есть?
Фрэнсис открыла холодильник, с сомнением посмотрела на пакет с молоком, не зная, сколько оно уже здесь простояло, но все-таки протянула упаковку Умнику. Тот щедро разбавил свой кофе молоком.
– Я знаю, что Малкольм предложил тебе официальное участие в расследовании, а ты вроде бы послала шефа подальше. Но также я знаю, что ты не оставила попыток вести его в одиночку.
Фрэнсис улыбнулась. Кто же, интересно, стучит на нее в прокуратуре, причем очень оперативно?
– И еще я уверен, что тебе известно, что мы ходим пока вокруг да около по кругу, как лошадки в цирковом манеже. А теперь… только между нами…
– Ну?
– Малкольм готов выдать прессе новость, что арест подозреваемого ожидается с минуты на минуту.
– Но улик нет?
– Никаких существенных. Вот почему я здесь. Может, мы начнем сотрудничать?
– А Малкольм знает, что ты сейчас у меня? Твой визит им санкционирован?
– Да. Он хочет, чтобы ты поговорила со мной.
– А если я не пожелаю говорить?
– Тогда хотя бы послушай.
– Ну ладно. Это честная игра. Но сначала я послушаю.
– Детектив Кэлли, ты с ним познакомилась в день убийства, допросил весь штат «Фейр-Лаун». Никого не было в контакте с Клио. Это установлено твердо. Если захочешь, просмотри копии протоколов. – Он протянул ей папку. – И тот чернокожий мойщик посуды чист. Его там не было. У него абсолютное алиби.
– А ты все цепляешься за эти найденные черные волоски?
– А за что еще? Лаборатория точного заключения дать не может, генетический анализ ничего не дал, вероятно, потому, что образцы слишком давние. Бред какой-то. Тогда что остается? Полный вакуум. Четвертого июля Клио играла в теннис в компании трех женщин. Мы по отдельности допросили каждую. Ну а если их собрать вместе, получится горячая компашка, я тебе скажу. – Его попытка пошутить оказалась неудачной, и он сразу это понял. – Клио в игре вела себя нормально и выглядела как обычно. Группа распалась сразу после окончания матча. Клио поднялась на веранду в бар и уселась за столик вместе с супружеской парой. Маршалл и Бесс Банкрофт. – Умник сверился со своим блокнотом. – Старые друзья, как я понял. Там были еще их малолетние внучки-мулатки, которых доктор Генри Льюис оставил на попечение тестя и тещи. Куча народа его видела, но никто не запомнил, чтобы он общался с Клио. По его словам, он отчалил оттуда в десять тридцать, незадолго до того, как Клио присела за столик к Банкрофтам.
Умник снова углубился в свои записи в блокноте.
– Луиза Льюис, мать девочек, подошла к стойке бара заказать напитки для своей семьи. Но, очевидно, Клио перехватила здесь инициативу и предложила записать заказ на ее счет.
Фрэнсис припомнила разговор с барменом наутро после убийства.
– Судя по показаниям Банкрофтов и Луизы, официантка доставила напитки к их столику. Луиза сказала, что у стойки было много народа и она не стала ждать. Кто из официанток принес напитки, мы еще выясняем. Их было трое, и ни одна конкретно ничего не помнит. Слишком большая была запарка. Принесла, поставила и ушла. И никто, конечно, не обращался с просьбой всыпать что-то в какой-либо из стаканов. Мы этих девушек измотали вконец, проверяя вдоль и поперек. Между прочим, все трое очень милы.
Клио заказала себе и пила «Перрье». Мы считаем, что прошло максимум десять минут между тем, когда Луиза сделала заказ, и моментом, когда он был доставлен, и Клио сделала первый глоток. Официантки в один голос говорят, что тогда было какое-то сумасшествие и подносы с напитками некоторое время оставались на стойке, потому что они не успевали их разносить.
Кто-то мог всыпать лекарство в минеральную воду. За десять минут и даже гораздо скорее оно могло полностью раствориться в стакане с «Перрье». Ну а вот дальше все более туманно. Банкрофты утверждают, что к их столику без конца подходили разные люди, чтобы просто поздороваться, сказать пару слов и удалиться, но конкретных имен не называют. Где-то около без пяти одиннадцать, судя по звонку в 911, Клио извинилась и отправилась в туалет попудрить носик, а оттуда на тот свет. Мы не нашли никого, кто бы встретил ее по дороге к дамской комнате и видел до того, как уже мертвую Клио обнаружила там Блэр.
– Я читала все свидетельские показания, что ты мне передал, и ничего оттуда не выудила.
Умник кивнул.
– Что еще вами сделано?
– Проверили все стаканы – пластиковые, бумажные, какие смогли найти. Мы не нашли никакой посуды с отпечатками пальчиков Клио или со следами декседрина. Мы так до сих пор и не можем точно установить, как попало в ее организм это чертово вещество. Предполагаем, что оно было в напитке, но, возможно, ошибаемся.
– Стол Банкрофтов был убран?
– Ну конечно. У них там все делается быстро. – Умник скорчил недовольную гримасу. – Еще прежде, чем кто-нибудь что-нибудь понял, а полиция стала задавать вопросы. Ответы нам пришлось искать в мусоре, а это все равно что чистить авгиевы конюшни. Однако одну любопытную штучку мы все-таки обнаружили.
Фрэнсис вся обратилась во внимание.
– В мусорном контейнере у крыльца нашли девять пустых желто-красных капсул, завернутых в бумажную салфетку. Отпечатков никаких. Но в них раньше содержался декседрин, то есть таблетки для похудания, называемые «Синлайн», куда этот препарат входит.
– В контейнере, ближайшем к бару? – уточнила Фрэнсис.
– В ближайшем от входа. Можно догадаться, что убийца выбросил капсулы туда, спокойненько удаляясь с места преступления. А чтоб их завернуть, запасся бумажной салфеточкой с эмблемой «Фейр-Лаун».