— Давайте проголосуем, — предлагаю я. — Кто за то, чтобы полезть за забор, увидеть неизвестное и, вероятно, но не наверняка, получить штраф или выгуливать черепах до конца жизни и читать им сказки в том темпе, который им подходит?
— Черепах у них нет, — возражает Диалия и проводит пальчиком по символам на железном заборе. — Они там должны испытывать нового робота, какого-то наверченного, там и магия, и техника, все вместе… я хочу посмотреть.
— И я тоже за то, чтобы посмотреть, — вторит ей Лэксир и оборачивается ко мне: — Но твой голос все равно решающий.
Шэвиор только кивает. Бельчонок смотрит на меня с плеча Лэксира с непонятным выражением. Даже если зверек против, это ничего не определяет.
— Мой голос решающий, но ответственность — не только моя, — напоминаю я. — А то хорошо устроились — это не мы решили, это все она, то есть я. А мы послушались, сами ни в чем не виноваты…
— И в мыслях не было! — возмущенно говорит Диалия и даже отворачивается от ограды.
— Тогда давайте посмотрим, — подвожу я итог.
Вот чувствую, что ничем хорошим это не кончится, но любопытство сильнее всех доводов разума! Иногда приходится идти у него на поводу, если хочешь узнать что-то интересное.
17. Тебе надоели подвиги?
Забор мы не перелезаем, а перелетаем на воздушном облаке. Оно поднимает нас и отпускает с другой стороны, на полянку среди высоченных елей и сосен.
— А как же запрет колдовать? — спрашиваю я Лэксира.
Он пожимает плечами:
— Рядом ни одного робота или человека, чары никто не заметит.
— А если нас спросят, как мы здесь оказались? — не унимаюсь я.
— Ну, можем вырыть подземный ход для маскировки, это займет часа два, даже у Шэва. Или собрать лестницу из подручных материалов, — он хитро улыбается. — Или можем не попадаться.
— Ой, какие сложности. Да скажем, что зашли в калитку, вон она там, даже открыта, и стражник от нее отошел, тоже хочет посмотреть на эти испытания, — машет рукой Диалия в сторону калитки в двадцати метрах от нас. — Даже трое стражников, видите, они стоят на холме?
Да, они так увлечены чем-то, происходящим вдали, что даже не слышат нашу перепалку. Причем один из них, рыжеволосый, подозрительно похож на того, кто только что знакомил нас с правилами поведения в Арторе. Сбежал со своего поста, чтобы поглазеть? Да уж, событие, должно быть, эпохальное. Или дисциплина у них в армии хромает.
— Но лучше не попадаться, — говорю я. — А то их накажут за халатность, а они все же не виноваты.
— Не попадемся, — кивает Лэксир и аккуратно убирает в карман бельчонка, который так и норовит высунуть любопытный нос, ушки, глазки и все остальное, такое же любопытное. Даже протестующее пищит и цепляется лапками за ткань, но клапан на кармане мага крепкий и не открывается, как бельчонок ни пытается его открыть.
— Давайте подберемся поближе, — предлагает Лэксир и идет вперед, к освещенной белым светом площадке. — И стараемся не шуметь.
Мы неслышно идем за ним. Обидно, что я пару раз наступаю на хрустящие ветки, а Диалия в своем длинном платье и особенно огромный Шэвиор — нет. Как будто я очутилась в компании призраков!
— Это просто опыт, призраком для этого становиться не обязательно. Кстати, они шумят, некоторым так не везет, что они просят затычки в уши, чтоб не слышать свой вой или звон цепей. Беда в том, что ушей у них нет, — хмыкает Лэксир и берет меня под руку, призывая остановиться.
Мы стоим на том же холме, что и стражники. Только они — на широкой дороге, а мы — под прикрытием деревьев. Но нам и так все замечательно видно: действие происходит в низине, там стоит нечто гигантское на трех колесах и шести подпорках, снабженное огромными ножницами и извивающимися антеннами. Похоже на квадратную голову — посреди каждой грани круглый глаз, из ушей растут ножницы, вместо волос какие-то изогнутые тонкие железки
— Клуб робототехники плакал бы от зависти, потому что это точно попало бы на обложку, — шепчу я. — Их фантазии на такое впечатляющее чудо не хватило бы. Вид ошеломляет и вгоняет в ступор, хотя функции минимальные.
Писала я как-то заметку о выставке роботов, многим обидно было, что на иллюстрации оказался совсем ненужный, но самый милый — круглый шарик с большими глазами. Они загорались синим, если перед ним клали круглый объект и желтым — если объект был с гранями. Редактор выбирал фотографии, сказал, нужно либо ужасающее, чтобы глаз не отвести, либо вызывающее умиление. Ужасающего не было, были скучные, по его мнению, железки.