— Он разумный?
— Да, изредка, — фыркает Шэвиор, — вот сейчас разумный.
— Все, пойдем отсюда, — перебивает нас Лэксир. — Сил моих больше нет.
— Чем же они тебе так досадили? — с невинным видом интересуется Диалия.
Он выглядит так, как будто только что съел ведро лимонов за один присест. И еще страдальчески закатывает глаза.
— Наверное, его утомили почести, — предполагаю я.
— По-о-чести? — запинается Лэкс и обвиняюще смотрит на наших спутников.
Диалия мотает головой, Шэв бурчит:
— Это просто логичное предположение. Ты их спас, значит, они тебя благодарили. И предлагали оказать почести. Так? — он обращается ко мне.
— Да, именно так, — подтверждаю я.
Лэксир улыбается:
— Было дело, даже предлагали довести до столицы со всеми положенными церемониями. Но у нас же ответственная миссия — ты хотела что-то узнать о принце. И показать нам, как это делается.
— Мы уже упустили отличную возможность. Мы могли бы поговорить с теми, кто повезет нас. Пусть даже и с почестями, которых вы боитесь, — возражаю я. — Разговоры с незнакомцами в дороге — отличный источник информации.
— Эти инженеры могут говорить лишь о своих железяках, — машет рукой Диалия. — Какое им дело до принца? А слушать, как там цепляются шестеренки, скучно.
— Ну хорошо, — я киваю и поворачиваюсь в сторону стеклянного купола станции. — Поговорим в поезде с попутчиками.
Меня немного грызет ощущение спектакля для одного зрителя — меня. Но, может, мне это мерещится. Просто мои спутники понимают друг друга с полуслова и думают одинаково. Такое случается...
— Невозможно там ни с кем поговорить, — отрезает Лэксир.
— Почему? Запрете меня в купе?
— Нет, сама не захочешь выходить. Скоро увидишь, — он хитро усмехается. — А правда, что ты будешь делать, если посторонних людей рядом нет, а эту твою информацию получить надо? Как это работает?
И что это за проверка на вшивость? Он тоже знает, что я журналист, а не принцесса? Нэлиор ему сказал?
Ладно, дорогой шутник, пощажу твои мозги и не скажу про Интернет.
Я обвожу рукой притихший лес:
— В этой чаще на безлюдной дороге? Ничего и никак не работает, если случайно из зарослей не выйдет кто-то важный для нас. Заблудившийся охотник, лесник, крестьянин, медведь, наконец. Или если здесь не водятся болтливые лесные духи.
Выжидающе смотрю на ближайшую елку и театрально вздыхаю:
— Не водятся.
— Водятся, — возражает Диалия и показывает на светящиеся огоньки в отдалении и над нами.
Зеленые звездочки кружат вокруг верхушек деревьев и складываются в ромбы.
— Но они явно заняты танцами и не хотят общаться, — парирую я. — Поэтому не вариант. Не будем же мы забираться на деревья, чтобы с ними побеседовать. Значит, надо добраться до столицы и разговорить кого-то, сходить в библиотеку, архив или... нам хватит и какой-нибудь газеты, чтобы составить первое впечатление.
Если они тут водятся... Тьфу, имеются. Вряд ли газеты у них живые.
— Газеты в поезде есть, — кивает Шэвиор.
— Вот и почитаю, — я пожимаю плечами и ускоряю шаг.
— Да, от скуки в твоей компании, Лэкс, спасет только «Вестник Артора», — фыркает у меня за спиной Диалия. — По сравнению с тобой он — увлекательный... Видишь, одно предвкушение встречи с ним заставляет торопиться.
— Даже два таких клоуна, как вы, ему проигрывают, — грустно подтверждает Лэксир. — Я в отчаянии.
— Да ну вас, — отмахиваюсь я. — В лесу же холодно, а станция выглядит очень уютно. Да и на поезд мы того и гляди опоздаем. Сколько там было до него? Полчаса? Ночью они ходят?
— Она права, опоздать можем, — Шэвиор показывает на открывающуюся створку на стеклянном куполе. Почти на самом верху. — Скоро прибытие.
Поезда у них ходят по воздуху, что ли? Как сложно, когда вокруг столько нового — все время отвлекаешься от важного на интересное. И не понимаешь, что именно важно.
Вот мы спешим на поезд, а я, вместо того, чтобы задыхаться от быстрого бега, вглядываюсь в черное небо. Оттуда доносятся скрип и свист, но ничего не видно.
20. Мы опаздываем на поезд
Ну что это такое, а? Мы мчимся, как будто поезд последний в жизни! И что-то мне подсказывает, что мы скрываемся от чего-то... Знать бы, от чего! Ведь Лэксир посмотрел сначала назад, а потом поддержал меня, сказал, что надо идти быстрее. Пытаюсь оглянуться — за нами пустая дорога. Вряд ли мы бежим от этой пустоты.