Между прочим, они прекрасная пара: вот уж он точно не станет считать ее "здоровущей бабой" или что там про нее еще говорят. Как бы им помочь? Может быть, что-то придумается, когда мы окажемся в королевском шатре. В конце концов, у нас есть прекрасная розовая белка! Хотя, сдается мне, принцесса Илисса не из тех, кто станет умиляться пушистым зверькам. Вот была бы у нас механическая белка...
Мы незаметно пристраиваемся в хвост процессии: не одним нам охота поглазеть на принца с принцессой. Кто познатнее, протискивается поближе к особам королевских кровей, кто попроще — чинно держит дистанцию. Но шеи так и тянут, как гуси.
И вот мы уже у следующего экспоната: изобретатель, сутулый мужчина неопределенного возраста, несмело оглаживает свое детище. Тоже робот, совсем небольшой, размерами примерно с прикроватную тумбочку. Но округлый, как баллон. Я выглядываю из-за спины Лэкса, все никак не разберу, для чего предназначена эта железная игрушка. Да, теперь ты, Женечка, не представитель прессы. И нет вездесущей Юльки — она пробивала нам проход к любой картине, скульптуре или знаменитости, как ледоход перед открытием судоходства в Арктике.
Лэкс снисходительно улыбается, берет меня под локоток — и мы незаметно оказываемся в первых рядах зевак. Ага, тут же демонстрируют огородного робота! Перед ним разбита грядка, и он — вот удивительно! — выдирает именно сорняки, а не полезные растения! По ботве и рыжим ободкам, выглядывающим из-под земли, я опознаю морковку. И она в целости и сохранности!
Элерий одобрительно похлопывает робкого "женера" по плечу, важно говорит что-то об облегчении нелегкого крестьянского труда. Вряд ли он с этим трудом знаком, ишь, перчаточки какие белые, даже не снял в отличие от сестры, но поразглагольствовать же можно! А робот, словно почуяв всеобщее одобрение, хватается железной клешней за лейку и обильно поливает грядку.
Илисса восторженно хлопает в ладоши, оборачивается к брату, как вдруг... Раздается щелчок, механический помощник беспомощно вращается вокруг своей оси — и не может сдвинуться с места. В общем-то, чего-то подобного и следовало ожидать: земля от его трудов намокла, в междурядье грязь и слякоть, которые он сам и устроил. Колесики проворачиваются, буксуют, табло светится желтым, и на нем мигает красный сигнал. Несчастный изобретатель бросается к своей возлюбленной железке, пытается вытащить, но силенок не хватает. Принцесса рвется к нему на помощь, но Его Высочество не пускает — не царское это дело по грязи лазить.
— Как же... как же так?!
Она так переживает, как будто сама над чертежами сидела! А мне отчего-то жалко и беспомощного робота, и незадачливого инженера, который теперь вряд ли получит приз, и принцессу. Как наседка над птенцом квохчет, честное слово!
— Дайте-ка сюда!
Шэв, не обращая внимания на шипение Диалии, делает шаг вперед, обхватывает завязшего у грядки робота огромными ручищами, одним рывком вытаскивает его из грязи и ставит на сухое место. Инженер чуть ли не в пояс ему кланяется, но наш великий воин только отмахивается, мол, делов-то. А сам все на Илиссу косится.
— Я так благодарна вам! Если бы не вы... — ее голос чуть ли не срывается от радости. — Вы понимаете, каждое изобретение... это так непросто! Невозможно все предусмотреть. Боги наделили вас поистине богатырской силой...
И тут я замечаю, как лицо Шэва мрачнеет. Он что-то бормочет в ответ, склоняет голову и торопится смешаться с толпой, а Элерий уже уводит Ее Высочество к следующему экспонату.
— А ну-ка, пошли, — командую я Лэксу, который как взял меня за локоть, так и не отпускает. — Видишь, человек расстроился.
— С чего бы ему расстраиваться? — ага, ты, Лэкс, у нас черствый, как четырехдневный батон! — Он же здоровущий как бык, что в этом обидного?
— А то, — шепчу я, — что не всегда приятно, когда девушка видит в тебе только груду мышц. И Шэв — не бык! Он... он и рисует, он...
— Он у нас еще на скрипочке играет, — зачем-то подначивает меня Лэксир.
— Неважно!
Я отталкиваю мага и перебираюсь поближе к Шэву. Диалия что-то говорит ему, но он явно не слушает, так и вышагивает рядом с ней, понурив голову.
— Слушай, — я незаметно толкаю его в бок. — Есть у меня одна идея. До шатров доберемся, расскажу.
— Что за идея?
Эх, а глаза у тебя, Шэв, пасмурные. Что же ты так расстроился? Ерунда проходит у нас по разряду обидного, но поправимого. И я, кажется, знаю, как горю помочь.
— Про гусеничный ход слышал?
— Про что?