— Нет, не в том, — фыркает Лэксир, — хотя кто знает. Может быть, одного найдем.
Единственное освещенное окно здания чуть приоткрыто, и до нас доносится звук оживленной ссоры, один голос я узнаю — это Элерий, другой мне неизвестен. Но точно могу сказать, что там, внутри, какая-то девушка и ей нужна наша помощь. Ведь в приятной компании никто не станет кричать во все горло:
— Идиот! Убью тебя, если…
Я порываюсь тут же распахнуть окно, но Лэксир удерживает мою руку и шепчет:
— Давай сначала послушаем. Ей ничего не грозит, в отличие от Элерия. А защищать его ты вроде не рвалась…
И снова этот обвиняющий или расстроенный взгляд!
40. Ты вдруг решила спасти Элерия?
— Или ты вдруг решила спасти Элерия от смерти? — усмехается Лэксир.
Ну что он заладил? Спасать Элерия, не спасать... С одной стороны, если вы хотите получить ответ на важный вопрос, то спасать нужно кого угодно в данной ситуации. Да, даже если этот «кто угодно» — темная лошадка. Тем более если лошадка, лошадок я люблю. Я бы не вынесла, если бы кто-то так орал на бедное животное:
— Нет, чем ты вообще думаешь? А если тебя, идиота, убьют?! — раздается грохот, как будто в стену швырнули что-то тяжелое.
Рама окна, под которым мы стоим, дрожит, стекла звенят. А вот Элерий абсолютно спокоен, совсем как параниус, тот сидит на карнизе и прислушивается к словам принца:
— Не убьют, Илисса только делает вид...
Ну да, похоже, он выживет в этом скандале. Который чем дальше, тем больше похож на ссору влюбленных. Или мне мерещится? Про Лэксира я вот тоже думала, что он на свидание спешит.
— Мне плевать, что она делает какой-то вид! — девушка повышает голос до ультразвука, и параниус падает с карниза в подставленную ладонь Лэкса, прикрыв ушки лапками. — Вот убьют тебя какие-нибудь мстители за поруганную честь! Я же тебя тогда...
— Зарежешь циркулем? — откровенно веселится Элерий.
И тот самый циркуль вонзается в стол, потому что слышен треск дерева. Стонов нет, в Элерия не попали.
— Да прекрати уже! — кричит девушка.
Высокий звук ее голоса снова пугает Юма, Диалия шепчет:
— Вот чем его можно пронять!
— Элерия? — хмыкает Лэкс.
Диалия толкает его локтем и закатывает глаза:
— Нет, параниуса.
— Хорошо, тогда позовем тебя в следующий раз, когда он вздумает разбирать у нас люстру и скакать среди ночи, — фыркает Шэв. — У нас так орать не получится, ты умеешь.
— Банши лучше заказать из пограничных миров, — деловито замечает Лэкс. — Правда, кормить ее свежей кровью только для того, чтобы она успокаивала параниуса. Это идея не очень. Слишком расточительно.
— Тихо вы, дайте послушать, — негодую я.
Элерий как раз вздыхает:
— Ну сколько раз говорил, нет у меня другого выхода. Чем еще может опорочить себя принц так, чтобы не попасть в тюрьму и обойтись без изгнания и прочего.
— Ну да, — скептически замечает девушка. — Лучше напрашиваться на смерть от руки родственников тех несчастных…
Окно внезапно захлопывается от порыва ветра, я разочарованно вздыхаю. Высоко, я не достану. А Лэксир вот дотянется или Шэв.
— Все понятно уже, — пожимает плечами Лэксир, даже не пытаясь подтолкнуть створку или позвать нашего гиганта. — Надо только решить, что делать с этой информацией. Вспомните наших королей, Першалера Первого и Гридиура Молчаливого. У них с Элерием есть кое-что общее.
Вот ведь знайка и понимайка! Ему понятно, Шэву и Диалии, кажется, тоже — после упоминания двух царственных особ они только кивнули. И я должна быть в курсе, конечно, я же принцесса Арлиона, историю своего королевства худо-бедно знаю.
— Что именно понятно, кроме того, что девица явно переживает за Элерия и что он, по ее словам, идиот? — все же спрашиваю я после секундного колебания.
Лэксир задумчиво морщит лоб, глядя на Шэва, как будто они ведут мысленный разговор. Ди первая приходит мне на помощь:
— Першалер Первый, будучи принцем и единственным наследником, совершил самоубийство, точнее, попытался, когда ему запретили жениться на Иларии Мудрой. Поговаривали, что это была инсценировка — уж больно вовремя и на виду у всех он выпил медленно действующий яд. И противоядие быстро нашлось. После этого у нас отменили правило о женитьбе только на благородных. Король Имнардий, его отец, решил, что негоже разбрасываться принцами по такому ничтожному поводу. Если бы Артор был столь же гибким, Элерий бы не притворялся не пойми кем.
— А если бы знал историю Арлиона, то мог бы использовать иной способ, эмоциональный шантаж, как ваш Першалер, — перебиваю я ее.