Продавец понятливо кивает, склоняется в полупоклоне, разворачивается и уже хочет потянуться за какой-то коробкой, но Диалия его останавливает и властно приказывает:
— Нет, вы полезли в дамские побрякушки, мне не нужна большая зрительная трубка, достойная герцогини.
Продавец икает и мелко кивает головой. Наверное, она угадала его реплику. Но так-то, может, Шэв (а ведь самая большая труба для него!) хорошо бы смотрелся с ажурной подзорной трубой из изумрудов и бриллиантов. Мог бы ослепить сиянием очередного робота-маньяка или какого-нибудь варта.
Диалия вздыхает:
— Ну что с вами такое? Мне очень нравится эта, мой вкус вы угадали, — она указывает на розовую, как будто мраморную трубу, сверкающую всеми цветами радуги. Продавец все же выхватил ее из какой-то коробки. — Но сейчас она мне не нужна, а то, что нужно, вы никак не хотите мне предложить… Лучше сначала все запишите. У вас такие точно есть.
— Но они дороже в десять раз, — почему-то возражает продавец. — И только для профессионалов, зачем вам в быту дорогие игрушки.
— Так вам же лучше, — вырывается у меня. — Почему вы нас отговариваете?
Впервые вижу продавца, который не хочет продать что-то подороже. Комичная ситуация: Ди желает купить килограммовый бриллиант, а он ей настоятельно предлагает россыпь мелких фианитов. Даже параниус обалдел — высунул мордочку из мешочка с орехами и удивленно облизнулся. Но удивлялся недолго, зов лакомств оказался сильнее.
— Ой, я поняла, спросите у Альгерда, можно ли продать мне эти приборы. Заодно передайте привет, — Диалия отдает ему свой ярлык и шепчет мне: — Им запрещено продавать «серьезные» приборы обычным людям, не инженерам, потому что и арелид, и питанд — очень редкие материалы.
Продавец с сомнением смотрит на нее, но все же исчезает за стеллажами.
— Альгерд его отругает, что оторвал от работы, — немного сожалея, говорит Диалия. — Надо будет позже зайти к нему и извиниться, что из-за меня его побеспокоили. Ну ничего, мы в Арторе еще на неделю, забегу. Вообще сама виновата — забыла написать ему и предупредить заранее.
Вдали раздается громкий крик, перемежаемый звоном, топотом и ругательствами. Что-то падает и разбивается. Топот учащается. Как будто в продавца швыряют стеклянные колбы, а он уворачивается.
— Эм-м-м, странный этот Альгерд, бросается товаром в подчиненных.
— Он отличный оптик, а швыряется обычно бракованными линзами или шарами, у него есть запас, подмастерья или ученики снабжают исправно, — ничуть не испугавшись грохота, отвечает Диалия.
— А зачем они нам, такие дорогие и труднодоступные зрительные трубы? Можно же взять и другие.
— Потому что мы можем взять эти. Я герцогиня Нилома или кто? — Диалия гордо задирает подбородок, видит свое отражение в зеркале и смеется. — Да нет, просто Альгерд — наш хороший знакомый, мы с Шэвом ему помогли отпугнуть стеклогрызов. И за это нам даровали королевское позволение покупать любые приборы.
— Это еще давно было, когда вы в заповеднике наказание отрабатывали?
— Нет, позже, пять или шесть лет назад.
Ага, то есть эта троица здесь до сих пор частенько бывает! Еще одно доказательство очевидного, но почему бы мне его тоже не запомнить. Мне хочется спросить про стеклогрызов (а то у меня дефицит волшебных зверей в окружении, разумеется!), но вместо этого я повторяю более актуальный вопрос:
— Так все же — почему именно эти трубы?
— Чтобы было лучше видно, конечно. Я не могу смотреть через мутную линзу, как решается судьба моего брата, — фыркает Диалия. — Смотри, замечаешь разницу?
Она дает мне две миниатюрные подзорные трубы с витрины. И вот во вторую я вижу все, как будто своими глазами, только округлая рамка напоминает мне, что я использую оптический прибор.
Оказывается, на саму церемонию пустят… а никого не пустят, потому что «претендентов много, представляешь, какая будет толпа? А если каждый еще приведет родителей, дедушек, бабушек и ручных параниусов? Потому что ему нужна поддержка в этой сложной ситуации. А еще… можно же и притащить наемных убийц под видом любимых родственников». А мы залезем на деревья в соседнем парке и сможем увидеть все-все.
— Но ведь Шэв — целый герцог, причем приграничного герцогства, так? — вспоминаю я. — А это значит, что судьба Нилома тоже решается заодно? И здесь могло бы пригодиться участие королевского семейства… Его надо было бы пригласить…
— Нилом под протекторатом нашего короля, мы там исключительно формально герцоги, — Диалия смотрит немного расстроенно. — Поэтому при браке с монархом другого королевства мы просто отказываемся от владения, а титул остается за нами.