— Ты бы хотела, чтобы было наоборот?
— Нет, что ты? Мы никогда не сможем так разумно править, как Его Величество, да и душа у нас к этому не лежит. Трудно возвращаться туда, где убили твоих родителей и тебя пытались, но не смогли. Нам очень повезло, что Его Величество и его супруга взяли нас во дворец, сказали, что у них есть одно чудовище, Нэлиор, два других погоды не сделают.
Она умолкает, смахивая невидимую пылинку с глаза. Я тактично отворачиваюсь и говорю, отчаянно стараюсь перевести тему:
— А Лэксир так же хорошо справится с обязанностями короля? Я у него таких склонностей не заметила. Не чудовищных, а королевских…
— Он отлично справится, и ему это все нравится.
— Ага, то по деревьям лазить, в окна к чужим принцам подглядывать, то вдруг править страной… И все нравится?
Многогранная у нас личность Лэксир, если это правда. И присматриваться мне к нему еще долго.
— Ну да, он вот такой, правда. Но ведь как-то он усмирил три восстания и отбился от нападения Гроама. Поверь, это было сложно.
Я уже хочу спросить, почему она не выйдет за него замуж, раз он такой замечательный, но примерно представляю себе, что она ответит. Удивленно воскликнет, что Лэксир ей как брат.
И тут появляется продавец, спасая меня от конфуза и неприятного разговора (ну не может быть, чтобы она не задала мне тогда вопрос, нравится ли мне Лэксир!).
Продавец уже держит в руках открытый блокнот и готов фиксировать каждое слово Диалии, а в волосах блестят осколки чего-то стеклянного, и плечи тоже покрыты мелкой сверкающей пылью.
Диалия оглядывается, взмахом руки убирает у него шишку со лба и начинает заново перечислять все-все характеристики того, что ей надо.
И дальше на меня обрушивается водопад деталей. Продавец еле успевает записывать. Диалия делает паузу через три минуты. Вовремя, потому что мой мозг уже устал от технических подробностей, они падали, как мелкий дождик на голову.
— Я не понимаю, на что Лэкс намекал, когда говорил, что в курсе, как ты ходишь по магазинам, — вполголоса возмущаюсь я, смотря в спину продавцу подзорных труб, который ищет последнюю, самую большую. — Он что, рассчитывал, что мы прокопаемся тут до ночи? С твоими темпами это невозможно.
Я бы от удивления и громче сказала, но я же все еще в костюме оруженосца, мне не положено орать на госпожу, даже голос повышать не к лицу. А так я в шоке — вся покупка заняла не более пяти минут, не считая скандала между продавцом и Альгердом.
Диалия качает головой, передает мне сумку с нашими трубами и немного растроенно говорит:
— Да нет, он как раз имел в виду, что они с Шэвом быстро обернутся. Что им там делать — найти невесту Элерия, попросить связаться с ним, пробраться к Илиссе… Но мы здесь задержались из-за моей оплошности, поэтому Шэв и Лэкс, вероятно, придут раньше. Не успеем мы музыкальные инструменты так же быстро купить. Эти двое будут копаться…
— Может, успеем? Если поторопимся?
Параниус согласно чихает, и мы мчимся к следующей платформе, где продаются чертежные принадлежности.
53. Что же задумал наш параниус?
— Тут дольше провозимся, — говорит мне Диалия, указывая на ряд выставленных перед нами чертежных досок и огромных «чертежных альбомов». — Не очень понимаю, что лучше выбрать, чтобы никто не увидел прямого намека на личность дарителя… То есть намек, конечно, можно, но неявный, цвета нашего герба сразу мимо, а жаль, такой красивый стан… Надо подумать.
Она отодвигает в сторону подставку, похожую на огромный мольберт. Я автоматически отмечаю, что, наверное, «стан». Он правда завораживает: сделан из красного дерева с золотыми узорами, на всей поверхности выгравированы кружевные бабочки и цветы. Так искусно, что кажется, что они правда шевелят крыльями и лепестками, когда на них немного по-другому падает свет. Параниус выглядывает у нее из кармана, смотрит на этот «мольберт» и как-то коварно облизывается. Неужели уже все доел и теперь его интересуют шестеренки или винтики, которые можно разломать и раскрутить? Нет, вроде опять спрятался…
И тут меня осеняет совсем невеселой мыслью:
— Ты говоришь, цвета — намек? Но разве хомячки не будут намеком, что именно мы изменили Эдикт?
— Неа, Лэкс сказал, что хомячки совершенно точно не умеют писать, поэтому они вне подозрений. Никому не придет в голову связывать нас и Эдикт, мы же ничего не выигрываем и не проигрываем. А что он и Шэв скажут Илиссе — другая история. Надеюсь, хомячки ей понравятся…