— Да, правильно, — неожиданно соглашается Нэлиор. — Вы меня слишком мало знаете, я вас — тоже… Но я вас предупреждал о магии, вы не стали слушать. Я решил, что и о спасении предупреждать не надо, вы же лучше меня все знаете...
Вот теперь я чувствую себя немного виноватой — опьянела от восторга и не дала магу рассказать что-то важное. Придется признать свою ошибку:
— Но это было сильнее меня, все это могущество на расстоянии протянутой руки. О нем вам следовало предупредить в первую очередь, а не читать лекцию.
— Да, это моя ошибка.
Он выглядит очень расстроенным, и я не могу не ободрить его. Открываю рот, хочу сказать, что сама хороша. Но меня перебивает громкое и недовольное:
— Ква!
Тонкие черные брови Нэлиора взмывают вверх. Наверное, впечатлен моим талантом.
— Честно, это не я, — я показываю на свой подол, из-под него и доносится это кваканье.
Молнии уже высушили всю влагу, и теперь мы стоим как в пустыне: в жарком воздухе и по щиколотку в какой-то пыли, смешанной с песком. Единственное отличие от Сахары — оскорбленно взирающие на нас с маленьких барханов лягушки. Их я тоже захватила вместе с водой, хотя совсем не понимаю как. Наверное, вблизи есть единственный водоем — болото…
— Эх, не быть мне магом, — вздыхаю я, аккуратно отходя в сторону.
Пара лягушек укоризненно смотрит на меня огромными синими глазами с толстыми и густыми черными ресничками — они так хорошо спрятались от палящей жары под шелком, а я их бросила. Чувствую себя предательницей.
— Да, не быть вам магом, я отчего-то верил, что у вас все может получиться, но увы… Такое действие, как на вас, лигерн оказывает на тех, кто практически лишен магии. Пьянящий восторг от всемогущества и ужасные разрушения после первого же заклятья. И следующее можно сотворить либо через два оборота луны, либо никогда.
— Но ваша принцесса умеет колдовать!
— Это решаемо, я всегда могу придумать, отчего она утратила магию. Сейчас меня заботит другое…
Нэлиор растерянно смотрит на лягушек и на учиненный мной разгром, а я задумываюсь:
— Скажите, а эти лягушки опасны? Если у вас розовые котики — демонические отродья, то симпатичные лягушки могут быть кем угодно.
— Нет, эти не опасны, просто вызывают угрызения совести и желание их покормить и взять домой, если долго на них смотреть.
— И вы хотите взять их домой?
Он усмехается:
— Уже взял, теперь надо выгнать, это почти невозможно, или… — лягушки издают робкое «ква-а-а». Так мяукает потерявшийся голодный котенок.
Нэлиор в сердцах машет рукой:
— Ладно, оставлю их в пруду замка, а то они с ума сведут всех слуг своими жалобными стонами. Так-то они крайне редкие, ума не приложу, откуда вы их взяли.
Лягушки бодро вспрыгивают на водную ленту, и она выносит их за окно. Теперь их пение звучит жизнерадостно и бодро, но не раздражает. Как будто колокольчики звенят вдали.
— Хорошо, с этим разобрались, — вздыхает Нэлиор, а вид у него немного обескураженный.
Эх, придется задавать наводящие вопросы, даже если я и покажусь дурой. Сделаю вид, что хочу его ободрить. Правда, мне на самом деле этого хочется, вот ведь неожиданность!
— Вы не умеете убираться? Или чинить сломанное? Ничего же сложного — песок выметем, у вас наверняка отлично ураганы получаются, раз огненные шары и молнии дались так легко… Наша одежда уже высохла и… да, ни следа грязи на ней, остальное тоже легко сможете.
—Я правильно понимаю, что вы выслушаете мое предложение, несмотря ни на что? — невпопад спрашивает он.
А песок и сухие водоросли устремляются к окну, как будто их несет на себе конвейер.
— Как будто у меня есть выход! Выслушать — не значит принять, кстати.
— В этом и проблема, — он взмахом руки снимает занавес с того, что было совсем недавно тремя картинами. Квадратные позолоченные рамы лучше всего подходят для них. — Это портреты трех принцев, о которых я говорил, но…
— Понравиться в таком виде они не смогут никому, — заканчиваю я за него. — Разве что любителю очень абстрактной живописи. Но одно дело восхищаться синим ромбовидным гуманоидом с одним глазом, тремя ушами и оленьими рогами, другое — испытывать желание встретиться с ним или выйти замуж. Даже ради спасения страны вряд ли кто-то отважится на такой подвиг. Это же каждый день видеть придется…
Вода, песок и жара сделали картины «уникальными арт-объектами», как называла их Элла — куратор выставок современного искусства. Вот ей бы они понравились до поросячьего визга. Впрочем, если бы она увидела в жизни серо-зеленое пятно вместо лица, нос на шее и причудливые зигзаги пальцев одного из принцев… тогда визг был бы не поросячий, а на ультразвуке. Она всегда говорила, что искусство тем изысканнее, чем меньше шанс увидеть это в реальности.