Аарон и Буш привели Ричера к комнате для допросов по коридору, какие обычно описывают в детективах. Ричер спросил, — А разве мы не будем заниматься этим за вашим столом?
— Как показывают в телешоу? — сказал Аарон, — Нет. С 11 сентября никто, не имеющий разрешения, не допускается в рабочие помещения. Вас не допустят, пока ваше имя не появится в качестве сотрудничающего свидетеля в официально отпечатанном документе. Очевидно, что вас пока еще там нет. К тому же, это наша страховка. Веяние времени. Если вы вдруг поскользнётесь и упадёте, мы предпочли бы, чтобы в комнате была камера, чтобы доказать, что нас не было поблизости в это время.
— Понятно, — сказал Ричер.
Они вошли. Это было стандартное помещение, которое, возможно, вызывало еще более угнетающее и подавляющее ощущение, благодаря тысячам тонн бетона, находящимся вокруг. Внутри оно имело незаконченный вид, но было крашено так много раз, что стало ровным и гладким. Цвет был бледно-зеленым, как и принято в правительственных учреждениях, что не могли исправить экологические лампы в светильниках. Обстановка вызывала морскую болезнь. На торцевой стене было большое зеркало. Без сомнения, это было непрозрачное окно.
Ричер сел лицом к ним за стол, стоявший буквой Т, на стороне плохого парня, напротив Аарона и Буша, у которых были блокноты и полные руки авторучек. Сначала Аарон предупредил Ричера, что производится как аудио-, так и видеозапись. Затем Аарон спросил у Ричера его полное имя и дату рождения, а также номер его карточки социального обеспечения, и Ричер сказал правду, почему бы и нет? Затем Аарон спросил его нынешний адрес, и тут началось непонимание.
Ричер ответил, — Без постоянного места жительства.
Аарон спросил, — Что это значит?
— То, что сказано. Это распространённая формулировка.
— Вы нигде не живёте?
— Я живу во многих местах. По одной ночи в каждом.
— Как кемперы? Вы на пенсии?
— Я не кемпер, — сказал Ричер.
Аарон сказал, — Другими словами, вы бездомный.
— Но по своей воле.
— Что это значит?
— Я переезжаю с места на место. День здесь, день там.
— Зачем?
— Потому что мне это нравится.
— Как турист?
— Как-то так.
— Где ваш багаж?
— Мне он не нужен.
— У вас нет вещей?
— Я просматривал одну небольшую книжку в лавке в аэропорту. Согласно ей, мы должны избавляться от того, что не приносит нам радости.
— Значит, вы выбросили свои вещи?
— У меня уже ничего не было. Я пришёл к этому сам много лет назад.
Аарон непонимающе уставился в свой блокнот, затем сказал, — Ну и как вас лучше назвать? Бродяга?
Ричер ответил, — Странствующий. По всей стране. Временно проживающий. Эпизодически.
— С какой формулировкой вас уволили из армии?
— А это как-то влияет на использование меня в качестве свидетеля?
— Я же говорил, это похоже на кредитный рейтинг. Нет фиксированного адреса — это плохо. Посттравматический синдром еще хуже. Защита может усомниться в вашей потенциальной надежности на слушании. Они могут понизить ваш индекс на балл или два.
— Я служил в 110-м подразделении военной полиции, — сказал Ричер, — и не боюсь посттравматического синдрома. Посттравматический синдром боится меня.
— Что такое 110-е подразделение военной полиции?
— Элитная часть.
— Как давно вы не служите?
— Дольше, чем служил.
— Хорошо, — сказал Аарон, — Но решаю не я. Сейчас всё решают цифры, точные и беспристрастные. Всё происходит внутри компьютеров. Специальное программное обеспечение, десять тысяч вариантов. Общая тенденция. Несколько баллов в одну или другую сторону могут иметь решающее значение. Отсутствие постоянного адреса уже не очень хорошо, даже если ничего больше нет.
— Вам решать, нужны мои показания, или нет — сказал Ричер.