– Значит, девственниц вы предпочитаете не нанимать?
– Что? – Он захихикал. – А, это всего лишь наблюдение. Нет, мистер Трут, у нас нет подобных предубеждений. Просто я сомневаюсь, что девственницы тут водятся. Итак, с чего вы собираетесь начать?
Тоненький тенор Нейлора вполне соответствовал внешности. Назвать его пигмеем язык бы не повернулся, но в день, когда его лепили, глину явно приходилось экономить. С краской, очевидно, тоже случились перебои: кожа Нейлора выглядела бесцветной, и только глаза подсказывали, что он еще дышит. Цветом они опять же не вышли, зато сохраняли резвый, танцующий блеск, шедший откуда-то из глубины.
– Думаю, – начал я, – для начала стоит просто побродить тут и составить план действий. То есть совсем нет девственниц? Кто же сорвал все цветочки? Кстати, можете звать меня Питом. Как все.
В ряды служащих «Нейлор – Керр» я решил внедриться под именем Питера Трута: мне нравилось, как это звучит. Пайн посчитал, что имя Арчи Гудвин может кому-то показаться знакомым. К вопросу же о девственницах я вернулся для поддержания разговора, надеясь по ходу беседы присмотреться к Нейлору. Увы, то свое замечание он, по-видимому, и впрямь отпустил случайно, и проблема девственниц не слишком его занимала, как это нередко бывает с мужчинами за пятьдесят. Мою подначку он пропустил мимо ушей.
– Как я понимаю, вы намерены досконально изучить проблемы нашего персонала: что было, что есть, на чем сердце успокоится. Если пожелаете начать с конкретики, а уж потом делать обобщения, я предложил бы рассмотреть личное дело Уолдо Уилмота Мура. Он работал у нас на должности контролера в прошлом году, с восьмого апреля по четвертое декабря. Его убили.
Потаенный блеск в глазах Нейлора затанцевал на поверхности и юркнул обратно вглубь. Вопреки стремительному развитию разговора я сумел сохранить невозмутимую мину. Впрочем, кто же откажется удовлетворить любопытство и поохать над жертвой убийства? Естественная реакция, по-моему. Лучше будет отпустить вожжи и хотя бы бровь приподнять.
– Вот тебе раз! – сказал я. – Мне не сообщили, что все настолько запущено. Убили, говорите? Прямо здесь?
– Нет-нет, не в здании. Посреди ночи, на Тридцать девятой улице. Его переехали машиной. Вся голова всмятку, – пискнул мистер Нейлор. А может, то был не писк, а скрип натянутых нервов, вдруг давших слабину. – Меня в числе прочих пригласили в морг на опознание. Престранное это ощущение, могу вам доложить, когда пытаешься в чем-то плоском распознать прежде шарообразный предмет. Попробуй угадай апельсин в оранжевом блине. Чрезвычайно увлекательно, но пытаться снова я бы не стал.
– И как, удалось вам его опознать?
– Ну конечно. Вне всяких сомнений.
– Почему же тогда вы говорите, что он был убит? Злодея все-таки нашли?
– Ничего подобного. Кажется, в полиции смерть Мура посчитали несчастным случаем. Это у них называется «дорожное происшествие с неизвестным виновником».
– Значит, все-таки не убийство. В юридическом смысле.
Нейлор улыбнулся мне. Его чистенькие тонкие губы, сложенные в куриную гузку, сумели бы выразить немногое, но это точно была улыбка, хотя она и пропала, едва возникнув.
– Мистер Трут, – заговорил он опять, – если мы хотим работать локоть к локтю, нам стоило бы научиться понимать друг друга. Я человек проницательный. Вы удивились бы, поняв, насколько хорошо я вас уже изучил. Одна моя черта говорит о многом: языки всегда давались мне без труда. Я привык предельно тщательно выбирать слова. Стараюсь обходиться без эвфемизмов и околичностей, будучи осведомлен обо всех глаголах, включая жаргонизмы, которыми можно описать причину чьей-то смерти. Что я говорил о происшествии с Муром?
– Вы сказали, он был убит.
– Именно. Значит, это я и хотел сказать.
– Прекрасно, мистер Нейлор, но я тоже не прочь поиграть в слова.
У меня возникло ощущение, что такую подачу я смогу отбить. Пусть причина, по которой он размахался битой, остается туманной, мне, возможно, повезет выиграть этот период (а то и всю игру) в первое же рабочее утро! Попытаться стоило. Мои губы сами растянулись в улыбке.
– Знаете, я просто обожаю слова, – сообщил я Нейлору. – Мои оценки по грамматике никогда не опускались ниже четверки, вплоть до восьмого класса. Не то чтобы мне неймется, но раз уж речь зашла о словах… Услышав от вас, будто Мура убили, я могу заключить, что водитель злополучной машины был с ним знаком и намеренно направил на него автомобиль, желая его прикончить или, как минимум, покалечить. Не к этому ли все сводится?