***
...-Курт, пожалуйста, не уходи. У меня плохое предчувствие. Не уходи, - я схватила его рукав, останавливая.
Мужчина тяжело вздохнул и повернулся ко мне, нежно взяв моё лицо в ладони.
- Моя драгоценная, я скоро вернусь. Ложись спать, а когда ты откроешь свои прекрасные глазки, я буду лежать рядом, хорошо? А сейчас мне надо идти, - его нежный голос успокаивал, а глаза будто прощались.
Схватила его за талию, и крепко обняла, вдыхая терпкий аромат кофе и корицы. Я слышала, как быстро бьётся его сердце. Он врёт мне.
- Я должна тебе кое-что сказать. Кое-что очень важное. Останься, - судорожно вздохнула. - Знаю, что веду себя как ребёнок, но пожалуйста, останься ради меня.
Его сухой тон пронзил меня, словно меткая стрела:
-Я не могу, Кассиопея, - он отстранил меня от себя.
Поцеловал мои руки и преданно посмотрел в глаза.
-Расскажешь мне с утра, когда я вернусь. Я люблю тебя, жена.
Его руки отпустили мои. Я стояла и смотрела, как закрывается дверь, и слёзы, какие-то мне непонятные, неуправляемые прокатились по щекам. Я стояла, и гадкое чувство, сидевшее во мне, говорило, что он не вернётся.
Поцеловала свою ладонь, хранившую его губы и запах. Слёзы полились сильнее.
Я стояла, и глупо надеялась, что он вернётся ради меня.
-Курт, вернись...- с надрывом прошептала в пугающую тишину.- Я жду ребёнка...
Но Курт не услышал меня. Больше никогда не зашёл в эту дверь.
А его губы больше не коснулись моих ладоней.
Он ушёл навсегда.
***
Выдохнула и открыла глаза. Противная влага собралась в уголках глаз. Испытание продолжается.
Почему я не могу забыть? Когда же закончится это гадкое испытание? Когда? Прародительница жестока. Оказывается, наказание- это не забыть, а помнить вечно. Помнить каждую минуту, и понимать, что это все прошлое. Их нет, и тебя нет.
Надо брать себя в руки. Немедленно. Поднялась и потерла глаза, стирая остатки сна.
Стояла ночь, но громкие голоса давали понять, что мы не во дворце.
Откинула пушистое одеяло и спустила ноги на землю. По пяткам сразу прокатилась дрожь от лёгкого холода. Не обращая внимания, пошла к единственному окну, а по стенам, которые на ощупь были мягкие и гладкие, определила, что это был шатер.
За окном творилось чёрт знает что. Много стражи и служанки бегали, словно их за задницы укусила бешеная собака. Что-то таскали, суетились.
А луна прекрасная и одинокая светила мне в лицо. И звезды, будто яркие светлячки, нежно окружали её, оберегая. Луна для меня всегда была чем-то волшебным. Холодная и большая, а с другой стороны тёплая и маленькая, словно котёнок. Она дарила свет. Холодный или теплый, каждый решает сам для себя.
Прикрыла глаза, вдохнув тёплый воздух.
-Кассиопея, - грубый голос рассек парящую тишину. Дрожь пошла по позвоночнику, и я развернулась.
Высокая, но не выше Эриха, с широкими плечами, стояла подтянутая фигура, облачённая в темно-зеленый мундир Небесного Военачальника. Мелкая сеточка морщин на лице. Белые, будто снег длинные волосы, перехваченные лентой в тон. И голубые глаза чуть узковатые, похожие на лед. Они всегда были такие, все моё детство, несмотря на все мои победы и поражения, эти проклятые глаза смотрели на меня холодно. Я мечтала увидеть в них что-то: недовольство, гнев, хоть какие-то эмоции. Но их не было. Специально делала назло, перечила, выводила из себя, но все что я получала это ледяную усмешку уголков рта. А потом меня били, садили на цепь, как животное.
Его рука всегда была сильна, до сих пор помню удары ремня и плети. Поежилась. Рука никогда не дрогла. Он избивал собственную дочь, частицу себя, с каким-то остервенелым удовольствием.
Но я продолжала любить его, раз за разом смывая кровь с тела и рыдая в захлеб, я любила его. Он был единственным родным мне человеком, единственным, кого могла любить, и кроме него у меня никого не было. Боялась одиночества. До дрожи боялась умереть одна, также как и моя мама.
Я была ребёнком, но кто бы мне сказал, что семьи у меня никогда не было.
Мне было пятнадцать, когда я нашла оборваныша за сараями, куда нередко убегала, чтобы спрятаться от холода и ненависти. Мы подружились, дала ему имя Эми. Кормила его, одевала, а как мы весело играла среди лесов Мидори. Впервые почувствовала себя нужной, почувствовала тепло, такое яркое и родное. Оно искрилось в моей душе, а улыбка, которая должна присутствовать на лице каждого, не сходила с моих уст. Эми научил меня радоваться жизни. Впервые ощутила себя любимой за многие годы.