Тимур меня поддерживал, был искренним в переписке, общительным, весёлым, интересным. Сбрасывал разные смешные картинки, пару раз делился классными песнями, а потом оказалось, что он тоже любит «Звёздные войны», и мы весь вечер обсуждали новую трилогию.
А потом, три дня назад, я говорила с Владой, и она вскользь упомянула, что скучает по Тимуру. Она тут же опомнилась, отшутилась, сменила тему, но я ведь слышала тоску в её голосе и остро почувствовала свою вину. Общаться с бывшим парнем лучшей подруги — это предательство. Я ведь даже ничего Владе не рассказала, очень боялась её расстроить, разочаровать, и тем самым делала только хуже. Когда ложь растягивается во времени, она перестаёт быть спонтанной. Теперь уже так просто не отвертишься, не скроешь свои запретные желания.
Мне интересно с Тимуром, я хочу с ним общаться и безумно хочу с ним встретиться, но не могу. Я прекратила наше общение. Снова сбежалась, скрылась в своей ракушке. Какая же я трусиха, боже!
Входящий вызов. В телеграме. Любимая мелодия оглушает, бьёт по барабанным перепонкам.
Чёрт! Я смотрю на значок зелёной трубки, дёргаюсь, но в последний момент убираю руку. Я не готова разговаривать с Тимуром, не выдержу, если услышу его голос. Одно дело общаться в мессенджере, совершенно другое — впитывать его интонации, улавливать изменения в его тембре, в произношении…
Мелодия прекращается. Дрожащими пальцами я набираю сообщение:
«Прости, я больше не могу с тобой общаться. Не хочу и дальше предавать Владу»
После этого я в порыве какого-то дикого ужаса блокирую номер Тимура, чтобы он не смог мне ни написать, ни позвонить.
Браво. Очень смелый поступок.
В общежитии всё по-прежнему: шумные споры в коридоре, запах жареной картошки доносится из кухни, очередь собирается возле умывалки. Не скажу, что я скучала по этой атмосфере, но всё же здесь веселее, чем дома.
В комнате никого нет. Я достаю одежду из сумки, завариваю малиновый чай, открываю ноутбук и смотрю дальше сериал, в котором не помню половину событий. Я за ними просто не уследила, потому что думала о другом: о неудачном свидании с Генрихом, о посредственном первом поцелуе, о страдающей подруге и, конечно же, о Тимуре.
Он мне нравится. Глупо это отрицать. Пальцы зудят от того, как сильно я хочу написать ему в телеграме и обсудить последний просмотренный фильм, тёплую погоду, возвращение к учёбе — да всё, что угодно, лишь бы узнать его точку зрения и снова почувствовать себя живой.
Дни без общения с ним кажутся серыми и бессмысленными. Я словно потеряла что-то очень важное. Но нельзя давать слабину, нельзя снова предавать Владу! Она заслуживает хорошего отношения к себе. Я и так чуть не испортила нашу дружбу.
Наконец дверь распахивается, и в комнату влетает Влада.
— Привет! — кричит она на всю комнату и прямо в обуви бежит ко мне обниматься. — Блин, я так соскучилась!
— Привет, — киваю я. — Взаимно.
— Дома хорошо, а в общаге, — она запинается, — нуу…. терпимо.
И хохочет так, что у неё слёзы на глазах выступают. Я заражаюсь её хорошим настроением, широко улыбаюсь, тоже смеюсь.
— Ты так рада вернуться в общагу? — спрашиваю недоверчиво. Знаю, что Влада любит родной город и что она совершенно не скучала эти две недели.
— Ага, — подруга наконец-то вспоминает про обувь и скидывает кроссовки. — А вообще у меня просто хорошее настроение.
— Просто так ничего не бывает, — говорю я словами своей любимой бабушки. — Неужели с Владимиром вчера общалась?
— С кем? А, нет, с Вовой я больше не разговаривала. Дело в другом.
— Ну говори уже, не тяни.
Я очень рада видеть лучшую подругу счастливой и улыбающейся. Чувство вины притупляется, у меня даже мелькает мысль, что как только у Влады появится новый парень — я смогу восстановить общение с Тимуром. Так хочется верить в чудеса! Я зажмуриваюсь от яркой картинки, представшей перед глазами. Влада идёт за ручку, допустим, с Владимиром, а сзади мы с Тимуром обсуждаем мультфильм по «Звёздным войнам». И нам всем хорошо, нет неловкости или удушливой вины.
— Короче, — Влада садится на кровать, обнимает колени руками и смотрит на меня сияющими глазами, — я в электричке встретила Тимура.
Земля уплывает из-под ног, мир кружится и с треском ломается. Я делаю шаг назад, бессильно падаю на кровать. Может, мне послышалось?
— С Тимуром? — глупо переспрашиваю я дрожащими губами.
— Ага, мы в одном вагоне ехали. Прикинь, какое совпадение? — улыбается Влада. — В общем, мы с ним поговорили, как взрослые люди, обсудили сложившуюся ситуацию и решили остаться друзьями.
— Друзьями?
— Ага. Я две недели от каждой тени шарахалась, всё боялась Тимура увидеть. Зря паниковала, короче. Мы с ним столько лет общались, глупо прерывать дружбу из-за неудачных отношений.
— Да, но ты ведь к нему что-то чувствовала…
— Ой, да ерунда это всё! — отмахивается от моих слов Влада. — Дружба важнее глупых любовных переживаний. На следующей неделе выходит новая часть «Форсажа», я собираюсь Тимура позвать. Он такое любит. Не хочешь с нами?
13
Влада красуется у зеркала: поправляет одежду, расчёсывает волосы уже четвёртый раз, рисует стрелки на глазах, потом стирает их, потому что они получились неровными. Я с глухим раздражением за ней наблюдаю. Ведёт себя, как влюблённая девчонка. Вчера распиналась, что они с Тимуром просто друзья, а сегодня она уже третий наряд меняет и с макияжем никак не определится. К чему весь этот цирк? Не понимаю. Говорит одно, а делает другое.
Правда, не мне её осуждать. Я считала, что влюблена в Генриха, но даже одного свидания с ним не выдержала.
— А ты так пойдёшь? — Влада скептически меня рассматривает.
— Да, — киваю. — Мы же в кинотеатр идём, а не на светское мероприятие. И вообще, что такого ужасного в джинсах и футболке? Ты в последнее время слишком сильно придираешься к моей одежде.
— Что, правда? — удивлённо приподнимает она брови.
— Ага. И с Генрихом меня свести хочешь, только не понимаю, зачем. Я же сказала, что мне не понравилось наше свидание и первый поцелуй! Почему ты вообще лезешь в мою личную жизнь?
Я впервые повышаю голос на Владу. Сама себя ненавижу в этот момент, но кипящий гнев, смешанный с чувством вины и горечью от того, что она вновь общается с Тимуром, окончательно ломает мою выдержку.
— Ты же недавно ныла, что хочешь серьёзных отношений, хочешь любви и романтики! Ты восхищалась Генрихом, в рот ему заглядывала, на пьедестал возносила! Я лишь хотела тебе помочь, Ань. Поэтому и на свидание отправила, и платье своё отдала… Это нормально, когда подруга желает тебе счастья.
Закрываю лицо руками, сдерживаю слёзы. Влада правильно говорит: она хочет осуществить мою мечту, а я вижу в её действиях какой-то подвох. Так в ком проблема: в ней или всё же во мне?
— Прости. Я разочарована тем, что Генрих при близком общении не вызвал у меня никаких эмоций. И поцелуй тот… я его вообще забыть хочу! — признаюсь дрогнувшим голосом. — Не знаю, что со мной происходит.
— Может, ты влюбилась в кого-то другого, только мне не говоришь? — вдруг спрашивает Влада.
Теряюсь. Взгляд отвожу, тем самым подтверждая теорию подруги. Она ведь наблюдательная, по-любому заметит мою реакцию.
— И кто же он? — любопытничает Влада.
Сейчас идеальный момент, чтобы во всём покаяться. Рассказать о переписке с Тимуром, о том, что мне с ним интересно и что он хотел со мной встретиться. Я в него, конечно, не влюблена, но Влада вряд ли в это поверит. В её глазах я тут же стану предательницей.
— Никто. После Генриха мне не хочется смотреть на других парней, — тихо отвечаю я.
Слава богу, у Влады звонит телефон, и она перестаёт меня допрашивать. Подхожу к зеркалу, смотрю на своё перепуганное раскрасневшееся лицо и прижимаю ладони к щекам. Я скатилась на самое дно. Обманываю, скрываю важную информацию, а теперь ещё и соглашаюсь пойти в кино вместе с Владой и Тимуром.