Она инстинктивно сжала рукой его запястье, хотела отвести его руку. Ей нужно подумать. Но она не могла сдвинуть его ни на миллиметр. Его прикосновение дарило ей ни с чем несравнимое удовольствие.
— Да, — прошептал он, вглядываясь в нее, его взгляд словно насквозь ее пронизывал. — Обними меня, пока я буду тебя трогать.
Калли широко распахнула глаза от этих слов, полных нарочитого эротизма. Сердце подпрыгнуло у нее в груди. Тепло, разливающееся у нее между ног, никак не сочеталось с поднимающимся в ней протестом. Это просто невозможно после того, как отчаянно они занимались любовью. И все же, когда его сильная рука вот так движется под ее рукой, это… возбуждает. И твердеющая и увеличивающаяся в размерах часть его тела, прижатая к ее бедрам, свидетельствовала о том, что и он тоже находит это сексуальным.
— Нет, — задыхаясь, сказала она. Она зажмурилась, пытаясь контролировать свое тело. — Мне нужно идти. Мне нужно…
— Шш, glikia mou, — промурлыкал он соблазнительным бархатным голосом. — Расслабься и получай удовольствие. Никакой спешки. Нет ничего важнее вот этого.
Его рука скользнула ей на затылок, и он неумолимо притянул ее к себе, к своим губам. Поцелуй был долгий, томный и соблазнительный. Все желание Калли сопротивляться и противостоять ему исчезло, как ушедшая в песок морская вода. Как может ей все это казаться таким естественным, ведь с ней никогда в жизни такого не было?
— Уйдешь попозже, — промурлыкал он ей прямо в губы, сопровождая лаской каждое свое слово. — После этого.
«После этого». Она ответила на его поцелуй. Остатки ее самообладания растворились в огне все возрастающей страсти.
Как же легко было отдаться на милость этому умелому соблазнителю! Отбросить осторожность, которой она всю жизнь руководствовалась, и радоваться каждому проведенному с ним мгновению. Забыть реальный мир и те горькие уроки, которые этот мир ей преподал. Еще немного. Чуть-чуть счастья.
Безумие.
Вот что это было, решила Калли, стоя перед зеркалом в своей гостевой комнате. Ничем больше нельзя объяснить то, как она позволила себя соблазнить.
Нет, не просто позволила. Она его на это поощряла, жаждала ощутить прикосновение его мускулистого тела. Она вся сгорала от нетерпения. Ей так хотелось той любви, которой у нее никогда не было и которую теперь ей довелось испытать, к огромному своему удивлению и радости. С незнакомцем.
Она задрожала при мысли о том, что она сделала. Это она-то, женщина, которую таблоиды прозвали Снежной королевой, страстно и без остатка отдалась незнакомцу! Не раз. И не два. А три раза подряд в последовательности, от которой замирало сердце и сбивалось дыхание. Шок и стыд захлестнули ее, когда она во всех самых мелких подробностях припомнила то, что произошло.
Ей даже не хватило благопристойности на то, чтобы смутиться, когда она увидела, что у него с собой презервативы. Она испытала только облегчение.
У него было тело пловца — широкие плечи, узкие бедра, длинные мускулистые ноги и руки и легкая и свободная походка сильного человека. Таких она видела на пляжах у себя дома в Австралии много лет назад. И никак не ожидала увидеть на крохотном пляже на севере Греции, до которого туристы обычно не добирались.
Она знала ослепительно красивых мужчин. И они оставляли ее равнодушной. У нее никогда не учащался пульс от их шарма и внешности. Сплетники были крайне разочарованы, когда шесть лет она хранила верность мужу, который был намного старше ее.
И даже тот факт, что мужу она нужна была только для того, чтобы выставлять ее напоказ как свою собственность и ревниво охранять ее ото всех, не заставил ее искать утешения на стороне. Алкис был импотентом, и Калли похоронила свое либидо и свои эмоции на время их асексуального и несчастливого брака. Даже более того, его болезненная ревность и пугающие вспышки гнева заставили ее держать мужчин на расстоянии. Она научилась отваживать особенно назойливых ухажеров с холодным изяществом, которое стало ее фирменным знаком.
Никогда прежде ее не сжигала такая огненная жажда при взгляде на мужчину. До сегодняшнего дня, когда несколько часов назад она увидела его в уединенной бухте поместья своего дяди. Это было секундное помешательство, которое нашло на нее из-за того, как она беспокоилась за здоровье тетушки, и стресса, который она испытывала за время этих вынужденных каникул в доме своего дяди. Из-за того, что наконец-то она расслабилась после ужасных последних месяцев жизни мужа.
Из-за того, что всю жизнь она была хорошей девочкой и делала то, что от нее ожидали.