За одной змеей последовали еще три. Двух приголубил Матвей, одну — Василий.
И опять наступило затишье. Мы шли, но больше ничего и никого не находили. Наверное, стоило удалиться от границы зоны подальше: бытовало мнение, что зимние твари куда чувствительней к границе, чем летние, и не любят к ней приближаться. Пока что все доказывало правоту этого утверждения.
Демин посмотрел в сторону границы, потом — в противоположную сторону. Задумался, но все же решил не рисковать и знаком показал, что возвращаемся по своим следам к тому же месту, где входили.
Казалось, что неожиданностей больше не будет, как вдруг совсем рядом с тем местом, где мы проходили, снег словно вспух, явив огроменного монстра, будто сотканного из того же снега. Выделялись только горящие красным глаза и черные мощные когти. А еще пасть. Зияющий багровый провал, обрамленный белоснежными зубами.
Все это впечатляло. Настолько, что захотелось развернуться и рвануть к границе, благо она находилась совсем рядом. Но тварь обладала мощными ментальными способностями, которые пробили не только артефакты, но и мою личную устойчивость к менталу. В голове зашумело, вынеся оттуда все мысли, кроме одной: «Нужно идти прямо к ожидающему нас монстру». И если я еще чувствовал некую неправильность этого действия, то мои спутники безвольными куклами заскользили к глотке.
Признаться, мне пришлось собрать все силы, чтобы не последовать их примеру, а собрав — не развернуться и не рвануть к границе. И никто бы меня не осудил, поскольку встреча с матерым сугробнем обычно заканчивалась плохо.
Но вместо того чтобы удрать, я, уже чувствуя, как из носа потекла кровь, принялся кастовать Искру. Получалось плохо, медленно, я боялся не успеть. Возможно, поэтому отправил заклинание меньшей мощности, чем мог. Зато в приоткрытую от предвкушения пасть.
Это сбило влияние сугробня на моих спутников. И в дело сразу включился моментально опомнившийся Тихон, отправив разрывной болт тоже в глубины пасти. Один, потом еще один и еще.
Его болты перемежались моими заклинаниями. Я отправлял то Теневую стрелу, то Искру. Внутри сугробня уже давно должна была получиться каша, но, тем не менее, он не просто еще двигался, а двигался весьма шустро. Только пасть почему-то не захлопывал — наверное, мы там внутри все-таки что-то нарушили, вот и не функционировало как надо.
От удара огромной когтистой лапы я еле увернулся и рубанул по ней топориком, хотя и видел чуть раньше, как отскочил топорик Матвея. Мой же топорик, столько раз меня выручавший, в этот раз тренькнул и разбился на несколько осколков, отчего я сразу вспомнил описание твари, где говорилось о почти полной невосприимчивости к механическим атакам. Вообще, шкура отличалась повышенной устойчивостью и к магии — ею тоже было бесполезно бить. Оставались глаза и открытая пасть, куда мы с Тихоном старательно отправляли все новые и новые убойные штуки.
Совсем скоро болты у Тихона закончились, и осталась только моя магия, которой я тварь и додолбил. После чего буквально рухнул в снег, хватая ртом воздух. Все-таки нехило побегать пришлось, хоть и на лыжах. Лицо горело, я зачерпнул горсть снега и протер. Снег окрасился алым. Нелегко мне далось противостояние с ментальной тварью.
— Твою мать! — завопил Василий. — Сугробней здесь вообще не должно быть. Не должно. — Он стащил с головы шапку и в сердцах бросил ее в снег. — Сходили на прогулку, твою мать!
— Не ори! — рявкнул Демин. — Артефакт я включил, но все равно не ори зазря. Вона, Тихон не орет, хотя все болты спустил.
— А че делать-то было? — удивился Тихон. — Помирать молча?
— Не, все правильно сделал, — заявил Демин. — Здеся экономия не нужна. Подохнем ни за что ни про что. Петр, незаметность активируй — не надоть нам более такого счастья, одного сугробня за глаза. Чет я себя уже чувствую старым для таких подарочков-то.
— Не ты один, Егор, не ты один, — хохотнул Матвей. — Эту погань мало че берет. Ежели бы не Петр, мы б уже переваривались. Его добыча.
— Потрошите, — выдохнул я. — На всех делим.
— Половину — тебе. И все кристаллы, что набили, тоже тебе, — заявил Демин. — Таперя болтать прекращаем. Нама шкуру еще снимать. Шкура большая, у меня зелья может на нее не хватить.
— У меня с собой есть, если что, — вспомнил я.
— Эт хорошо, — обрадовался Демин. — Матвей, шкуру сдерешь?
— Смотреть надобно.