Он был глухим.
Его чёрная футболка плотно растянулась на плечах, когда он скрестил руки, по-прежнему наблюдая за женщиной, пока она передавала содержание лекции. С каждой законченной фразой плана или объявления, которые делал доктор Майер, женщина повторяла всё контролируемыми, отрепетированными жестами. Для Аарона стало очевидно, почему этого парня посадили назад. Возможно, с первого ряда он мог читать по губам, но жесты его сопровождающей могли отвлекать остальных студентов в кабинете. Отсадив его назад, они хотя бы минимизировали это.
Первый урок касался разных планов, ожиданий и так далее, и Аарон сидел молча, по большей части слушая. Он всё больше отвлекался на парня слева от себя, пока тот слушал лекцию с помощью рук женщины. Ощущение знакомства или схожести заставило Аарона притормозить, потому что он очень хорошо понимал, каково полагаться на других, чтобы выжить. Не в силах представить, каково быть глухим, и через какие трудности приходится проходить парню, он почувствовал укол сочувствия, переключая внимание обратно на лекцию.
Как раз когда он понял, что доктор Майер читает из плана, его дыхание застыло в лёгких. Четверть его оценки будет зависеть от партнёрского проекта. Он не мог заниматься партнёрским проектом. Одна мысль о такой близости с кем-то и о том, сколько времени займёт это закончить, пока на него будут смотреть с ужасом и отвращением, заставила его полностью замкнуться в себе. Он чувствовал, как стучит в висках пульс, когда паника взяла верх, и кабинет начал становиться меньше.
Ему потребовались все силы, чтобы держать себя под контролем, пока не приехала его мать.
— Мам, тебе нужно поговорить с преподавателем. Я не могу делать с кем-то проектом, — стал умолять Аарон свою мать, как только захлопнул дверь машины. Она приехала как раз вовремя и ждала его, когда он выбежал из здания.
— Сделай глубокий вдох и успокойся, Аарон. Что бы это ни было, мы разберёмся. А теперь, расскажи мне, что произошло.
Её спокойствие нервировало его. Как она могла быть такой спокойной, когда он разваливался на части? Он с самого начала не хотел поступать в колледж, но теперь, когда оказался там, у него появилось занятие. Это позволяло ему думать о чём-то другом, сосредоточиться на чём-то другом, кроме несчастной реальности его жизни. Его учёба в колледже закончится раньше, чем даже успела толком начаться.
Он никак не сможет закончить колледж без этого урока, не важно, с кем поговорит его мать. Это было необходимо для следующего курса серии. Он будет стоять на месте, если не сможет справиться с этим. Проблема была в том, что он никак не сможет работать так близко с кем-то другим. Что ему делать? Его руки машинально сжались в кулаки, как и всегда, когда начинался приступ паники. С кем бы его ни поставили в пару, его будут жалеть, пялиться на него, может даже попросят другого партнёра из-за отвращения к нему. О боже.
— Аарон, тебе нужно успокоиться. Я поговорю с твоим преподавателем. Что может быть хуже всего, милый? Подумай об этом. Любо ты бросишь этот урок, либо разделишь работу с кем-нибудь, кого больше никогда не увидишь. Может, я попрошу учителя позволить тебе делать проект самому. Всё будет в порядке.
Аарон посмотрел на обеспокоенное лицо матери и кивнул, делая глубокий вдох. Она была права. Худшее, что могло произойти, это то, что он бросит колледж. Он уже переживал намного худшее. Откинувшись на спинку пассажирского сидения, он закрыл глаза, пытаясь преодолеть свой страх, преодолеть панику. Его мать позаботится об этом; она всегда со всем разбиралась. Он будет в порядке. Ему не обязательно было учиться в колледже. Это не было вопросом жизни и смерти. Он был в порядке.
Через десять минут глубокого дыхания и самоуговоров, он наконец открыл глаза и увидел, что мама ему улыбается.
— Чего ты улыбаешься? — спросил Аарон, искренне заинтересованный. Ему момент не казался особо счастливым или весёлым.
— Ещё полгода назад ты не смог бы сам себя успокоить, если начал паниковать. Тебе пришлось бы выпить Ативан.
Он на минуту задумался над этим. Она была права, но он сразу же оттолкнул эту мысль, потому что не хотел надеяться. Если он начнёт надеяться, что всё наладится, когда это не так, это опустошит его ещё больше, и родители наконец отошлют его. Нет, ему не становилось лучше. Ему придётся продолжать полагаться на свою мать, обходиться без друзей, просто существовать. Находясь под лекарствами, он мог мечтать о нормальной жизни, но когда их действие прекращалось, он вспоминал, что для него это никогда не будет возможно. Так что, когда его мать намекнула, что ему становится лучше, он отложил этот комментарий в сторону, чтобы изучить, когда снова осмелится надеяться. Казалось, его мать всё поняла.