— Я здесь такой один. Я — изгнанник.
— Откуда же ты пришел, фавн?
— Я пришел с юга, после того как умер великий Пан и новый Бог, чьего имени я не смею произнести, появился в Элладе. Не стало места старым богам и старым обитателям той земли. Попы срубили священные рощи и поставили церкви. О, я помню, как рыдали дриады, и вопли, неслышимые их губителям, трепетали в горячем недвижном воздухе, будто застыв в нем навсегда. Они поныне звенят в моих ушах и будут звучать для меня вечно. — Фавн покачал кудрявой головой. — Я бежал на север, но боюсь, что мои друзья, оставшиеся, чтобы сражаться и погибнуть от заклинаний, оказались мудрей меня. Это было давным-давно, маленький эльф, это было очень давно. — Слезы блеснули в его глазах. — Нимфы и фавны и сами боги обратились в прах. Пустые храмы белеют под все теми же голубыми небесами и камень за камнем обращаются в руины. А я, я брожу один в чужой стороне, вызывая презрение у ее богов и страх у ее людей. Это земля туманов, дождей и ледяных зим, здесь брызжут злобой серые воды морей и бледные лучи едва пронзают тучи. Нет больше сапфировых вод и ласковых холмов, нет больше маленьких скалистых островов и милых южных рощ, под сенью которых нас поджидали нимфы, нет больше виноградных лоз и смоковниц, гнущихся под тяжестью плодов, нет больше величавых богов на высоком Олимпе…
Фавн оборвал свой напев, насторожил уши, потом вскочил и метнулся в заросли. Скафлок оглянулся и увидел приставленного к нему эльфийского воина, который пришел, чтобы забрать его домой.
Но часто ему удавалось постранствовать одному. Он не боялся полдневных лучей, которых должны были остерегаться жители Волшебной страны. Имрик считал, что Скафлоку ничто не угрожает в мире смертных, потому Скафлок в своих путешествиях забредал гораздо дальше, чем другие дети Эльфийского Утеса, и изучил окрестные земли лучше, чем удалось бы любому человеку, проживи он там хоть всю жизнь.
Среди диких зверей лучше всех относились к эльфам лис и выдра, считалось, что они состоят с ними и дальнем родстве; эльфы даже знали их язык. От лиса Скафлок узнал о тайных тропинках в лесах и долинах, петляющих в дырявой тени древесных крон, и о приметах, которые могли многое рассказать тому, кто умел быть достаточно чутким. Выдра поведала ему о подводном мире рек и озер, он научился плавать не хуже своего гибкого учителя и подкрадываться к добыче, укрывшись шкурой, которая не прикрывала и половины его тела.
Но он подружился и с другими животными. Самые пугливые птицы садились к нему на ладонь, стоило ему посвистеть на их языке; медведь приветствовал его довольным ворчанием, когда он забирался в медвежью берлогу. Олени, лоси, зайцы и куропатки избегали Скафлока с тех пор, как он начал охотиться, но с некоторыми из них он был в мире. И длинным бы вышел рассказ о всех его странствиях среди лесных зверей.
Времена года сменяли друг друга, и он встречал их одно за другим. Он бродил среди робкой весенней зелени, когда просыпающиеся леса полнятся птичьим гомоном, когда реки взламывают тающий лед, а маленькие подснежники белеют во мху как последние снежинки. Лето помнило его, нагого и загорелого, когда он взбегал на холм с развевающимися выгоревшими волосами и мотыльки вспархивали из-под его ног, а потом в восторге катился вниз по траве; или ночами, светлыми точно грезы о прошедшем дне, под высокими звездами, среди пенья сверчков и сверкающей от лунного света росы. Грозы осени окатывали его, он сплетал венки из багряных листьев, а прозрачный воздух был полон криком улетающих птичьих стай. Зимой Скафлок скользил вместе с метелью или пробирался через бурелом под вой вьюги и стоны деревьев, или среди снежных полей слушал, как звенит от мороза лед на озерах и эхо отзывается в холмах.
V
Когда Скафлок подрос, Имрик стал давать ему поручения, сперва незначительные, но со временем все сложнее и сложнее, пока он не стал настоящим воином Альфхейма. Смертные люди, чей век так короток, способны учиться быстрей, чем Волшебный народ, и знания Скафлока крепли еще быстрей, чем его тело.
Он научился скакать верхом на волшебно резвых эльфийских конях, на вороных и белых жеребцах и кобылах, быстрых и неутомимых как ветер, и часто ночами их галоп нес его от Хейтнесса до мыса Лендс Энд, так что только разорванный воздух пел в ушах. Он научился владеть мечом и копьем, луком и секирой. Скафлок был не так гибок и проворен, как эльфы, но втрое сильней любого из них и мог не снимать доспехов по целым дням; а что касается ловкости, то любой смертный показался бы увальнем рядом с ним.