Правда, несмотря на эту светящуюся кухню, украшенную подсолнухами, и мою спальню, каждая комната, в которой я была, была сплошной темнотой и мраком, сады болезненно голые, а беседка посередине облупилась и гнила. Но все это говорило о заброшенном старом семейном доме, а не о мафии.
Я закатила глаза. Вот я, Кэсси, эксперт по мафии. Что вообще такое дом мафии? Я слишком много раз смотрела «Крестного отца».
Я доела второй кусок пиццы и поняла, что килограмм сладостей, которые я съела до этого, был ошибкой.
А, полагаю, больше для безопасности.
Я вернулась в гостиную и с удивлением увидела, что свет уже погас. Он никогда раньше не ел так быстро.
Я вошла и остановилась, как только закрыла за собой дверь. Атмосфера в комнате была тяжелой; мой желудок наполнился свинцом… Я была не одна.
— Я не принимаю воров в своем доме.
Я ахнула, поворачиваясь на глубокий хриплый голос. Я едва могла разглядеть его из тени между камином и книжными полками, но он был высоким и широким, в черной толстовке с капюшоном, который делал его частью тени.
Я инстинктивно сделала шаг вперед.
— Оставайся на месте! — он холодно приказал, заставив мое сердце забиться в груди от страха и опасений. Я не могла позволить себе убежать, и все же, потребность бежать была почти непреодолимой.
Я сделала небольшой шаг назад.
— Верни то, что ты украла, — я покачала головой. — Я-я ничего не крала.
— Книги, — продолжил он, его тон был ровным и в то же время таким холодным, что резал меня, как нож.
— Какие книги? — я была так взволнована, что едва могла думать. Я чувствовала, как холодный пот выступил у меня на затылке и побежал по позвоночнику. Это был уровень беспокойства, которого я не испытывала с того дня в ФБР.
— Сегодня ты ушла с тремя книгами. Где они?
— Мне сказали, что я могу использовать эту библиотеку по своему усмотрению, — я повернулась к столу, и экземпляр «Бегущего за ветром» исчез.
— Использовать не означает украсть, продать или… Мне придется тебя уволить.
Несмотря на страх, который я сейчас испытывала, столкнувшись с этой ужасающей тенью, это было ничто по сравнению с отчаянием, которое я испытывала при мысли о потере работы. Это был не вариант; это было моим единственным быстрым решением вернуть Джуда.
— Нет, пожалуйста, сэр. Мне нужна эта работа, — я ненавидела, как мой голос надломился, а глаза наполнились слезами. — Я не крала эти книги; я их одолжила. Видите ли, мой младший брат живет в социальной службе, и он любит читать. Он помешан на словах, а эти книги были на староанглийском. Я верну их в следующий четверг и больше не буду ему ничего приносить, — я всхлипнула, и, Боже, как это было неловко. — Я не вор.
— Это у тебя в крови.
Ах, он знал, кто я, и он был огромным придурком.
Его подлый комментарий каким-то образом превратил мой страх в гнев. Это был мелкий удар ниже пояса.
— Тогда меня уволят? — спросила я, скрестив руки на груди.
Он молчал некоторое время, просто оставаясь призрачной тенью в углу.
— Хватит нарушать правила.
— Даже писать тебе? — попробовала я.
— Особенно мне. Я думал, что отсутствие ответа покажет отсутствие интереса, — он повернулся, чтобы уйти.
— Подожди, можно мне вернуть книгу?
Он остановился, держась ко мне спиной. — Нет, эта книга моя.
Это был хорошо зачитанный экземпляр «Бегущего за ветром»; это была популярная книга. Ничего особенного.
— Но я была…
— Я сказал нет, — ответил он, прежде чем выйти из комнаты.
Придурок!
Но теперь я знала, что владелец не был ни старым, ни хрупким. Я не могла его много разглядеть, но он казался высоким и широким даже в темноте, а его глубокий, хриплый голос был тем же, что я слышала в первый день, и это был действительно привлекательный голос.
Я закатила глаза. У меня действительно не было времени искать кого-то привлекательного, особенно отшельника, явно ущербного человека, который подписывал мои чеки.
Глава 6
ЛУКА
Я не собирался взаимодействовать с ней. Я просто хотел посмотреть на нее без экрана, увидеть ее собственными глазами, ее широко раскрытые от удивления глаза, ее нос-пуговицу, покрытый веснушками, которые я не заметил на экране, но из-за которых она выглядела намного моложе, чем я думал.
Я пожалел, что отчитал ее за нарушение правил, потому что, как бы мне ни было неприятно это признавать, эти два дня были скучными без ее случайных сообщений. Это раздражало, и все же я позволил своим пальцам коснуться клавиатуры.