Я кивнула. — Да, но сейчас ему становится лучше. Он напугал меня, — я не была уверена, почему я призналась в этом своему младшему брату, но мне нужно было кому-то рассказать.
Той ночью мне было так страшно. Я была рада, что мои тренировки взяли верх, но я так боялась его смерти, и причина этого была такой же ужасной. Я глубоко переживала за Джанлуку Монтанари, сломленного босса мафии в изгнании… Я не предсказывала ничего хорошего и уж точно не счастливого конца для себя.
— Ты лучшая, Кэсси. Ты всегда меня лечила, — его улыбка стала шире.
Я наклонила голову набок, когда меня затопила волна нежности. Я была матерью Джуда во многих отношениях, промывала его раны, когда он падал, или заботилась о нем, когда он простужался.
— Ты прав. Я супергерой.
— Супергероиня! Ты моя Чудо-женщина.
Я рассмеялась. — Ого, Чудо-женщина? Это чертовски хороший комплимент, — я указала на свои рыжие волосы. — Я думала, что буду больше Черной Вдовой или Мистик.
— Нет, у них обоих есть темная сторона, но у тебя ее нет. Ты такая же хорошая, как Диана.
— Я люблю тебя, братишка.
Мы еще несколько минут говорили о его школьных делах и книгах, которые дал ему Лука. Теперь Джуд был зависим от Арсена Люпена, вора-джентльмена… вора с моралью и кодексом.
Да, предоставь Луке поделиться этим с моим братом.
Я пообещала брату на следующей неделе отвезти его за самым большим мороженым в истории, чтобы загладить свою вину, но он, похоже, не был расстроен. У него были его книги; он был счастлив.
— Извини, что напугал тебя, — услышала я голос, как только закрыла свой ноутбук.
Я вскочила со стула, чуть не уронив его на пол. — Иисусе!
— Не совсем, я почти встретил его.
— Не смешно, — проворчала я, когда мое сердце начало успокаиваться.
— Даже немного?
Я сердито посмотрела на него, покачав головой.
— Отлично, — он сел на кровати, поморщившись.
Я подошла к кровати. — Наклонись вперед, — сказала я, обхватив его торс руками и притянув его к себе, чтобы я могла поправить его подушки и заставить его сесть поудобнее.
Но на этот раз было неловко, так как он был в сознании, а я уткнулась подбородком ему в плечо. Я почувствовала, как он слегка повернул голову, и почувствовала легкое прикосновение к своим волосам. Он только что поцеловал меня в волосы? Нет, это было глупо.
Я покачала головой, помогая ему лечь на подушку, прежде чем поправить одеяло вокруг его талии.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как будто меня переехал грузовик.
Я поджала губы. — Да, ну, надеюсь, это послужит тебе уроком, и ты больше не будешь делать таких глупостей.
— Я не думал, что это будет так плохо.
— Да, ну… Ты напугал меня, Лука, правда.
— Извини, последнее, чего я хочу, это пугать тебя. Я никогда не хочу, чтобы ты боялась меня.
— Я не боюсь тебя, а за тебя? Кажется, это мой режим по умолчанию.
Он улыбнулся, а его желудок заурчал.
— У меня есть немного еды для тебя. Постарайся съесть ее, ладно? — я поставила ему поднос с арахисовым маслом и сэндвичем с желе и бутылкой яблочного сока.
Он посмотрел на меня, приподняв бровь.
— Я теперь пятилетний мальчик?
Я закатила глаза. — Тебе нужен сахар. Просто ешь и принимай антибиотики, — добавила я, давая ему две таблетки. — Тебе придется принимать их как минимум еще неделю.
— Да, босс.
Я вздохнула, откинувшись на спинку стула, пока он ел, и позволила своему взгляду блуждать по его голой груди, и в частности по татуировке, которая у него была там.
Я была прервана в своем осмотре, когда его пальцы коснулись ее.
Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом, прежде чем отвести взгляд, довольно смущенная тем, что меня поймали с поличным.
— Это татуировка famiglia, — сказал он, продолжая обводить ее пальцами. — У всех она есть — или ее разновидность. Все зависит от того, к какой семье ты принадлежишь. Эта татуировка — семейная татуировка Восточного побережья, — он вздохнул, опуская руку на кровать. — Я получил свой, когда мне было четырнадцать. Это было, когда я сдавал свой последний тест на верность. Обычно его сдают между шестнадцатью и восемнадцатью, но что я могу сказать — я всегда был не по годам развит, — он сказал это в шутку, но горечь в его голосе была несомненна. — Жаль, что эти дурацкие шрамы не забрали его. Это было бы единственное хорошее.
— Ты вообще должен мне все это рассказывать? — мягко спросила я, наклоняясь вперед на своем стуле, чтобы уделить ему все свое внимание. Я хотела знать, конечно, но не потому, что это создаст для него проблемы.