Если бы она только знала, что уйти от нее, такой красивой и такой восприимчивой к моим прикосновениям, было самым трудным, что мне когда-либо приходилось делать.
Но когда она призналась, что она девственница, рыцарская часть меня подняла свою уродливую голову. Я не имел права брать то, что не могло принадлежать мне.
Я умирал от желания быть ее первым, ее последним, ее единственным. Но мне нужно было заслужить эту ее часть, этот маленький кусочек ее истории, который будет принадлежать только мне, но я не был. Я был грешником с кровью на руках.
Она не знала, что Маттео запер нас с семьей, но я знал, что могу дать ей свободу. Я мог видеть, как отчаянно Маттео хотел, чтобы я занял его место.
Я бы сделал это ради нее. Я бы поднялся и занял свой трон в аду, если бы он пообещал оставить ее в покое и не проклинать ее на жизнь с нами. Я бы это сделал.
— Твой кузен Савио здесь.
Я поднял глаза, пораженный, увидев ее стоящей перед моим кабинетом.
Я поморщился. — Он?
Она усмехнулась. — Да, он ждет перед воротами. Мне нужно было найти тебя, но я не знала, где ты, — она смущенно улыбнулась.
Я откинулся на спинку стула, и улыбка растянулась на моих губах. Эта женщина умудрялась делать меня счастливым, даже когда я уже не думал, что это возможно.
— Я тоже очень хорошо прятался. Держу пари, ты никогда не ожидала бы найти меня здесь, в моем кабинете, — поддразнил я, подыгрывая.
— Нет.
— И сколько времени тебе потребовалось, чтобы найти меня?
— Прошло двадцать минут.
Я издал испуганный смешок. — Это моя девочка, — сказал я, почти сразу протрезвев.
Она мягко посмотрела на меня и нежно улыбнулась. Она не скучала по тому, как я ее называл, и ей это нравилось. Если бы она только знала, как мне нравилось называть ее своей.
— Я позволю тебе разобраться с ним. Я буду в своей комнате смотреть свое шоу. Без обид, но я не его фанатка.
— А кто фанат? Я думаю, он единственный, кто сам себе поклонник.
Я налил себе стакан скотча, прежде чем позвонить охраннику и попросить его проводить Савио в мой кабинет.
Мне нужно выпить, чтобы встретиться с нарциссическим придурком.
Он постучал в мою дверь.
— Войди.
Он вошел, и все, что я собирался сказать, замерло у меня в горле. Он пришел не один; он привел с собой Франческу…
Франческа Морена… моя бывшая невеста и его нынешняя пассия. Она не была здесь по многим причинам. Первая — потому что она была предприимчивой, движимой деньгами стервой… идеальной женой мафии, но не заслуживающей доверия в деловых отношениях.
— Франческа, чем я обязана неудовольствию? — я сделал глоток, не предлагая сесть или выпить. Они были нежеланными гостями, и мне было плевать на приличия.
Она подошла ближе к моему столу, покачивая бедрами с каждым шагом. Она примерила образ сексуальной секретарши — черная юбка-карандаш, красная прозрачная блузка с подходящей по цвету помадой, ее длинные темные волосы в высоком гладком конском хвосте.
Раньше это действовало на меня — мой член реагировал на ее красоту. Моя тьма питалась ее, но теперь нет.
— Я скучала по тебе, Джанни, любимый, — выдохнула она своим сексуальным голосом, наклонившись вперед на мой стол, пытаясь показать мне свое пышное декольте… Какая трата времени.
— Ты скучала по мне? — спросил я, выгнув бровь. — Жаль, что я не могу сказать то же самое.
Она издала гортанный смешок, положив идеально наманикюренную руку себе на грудь. — Джанни, ну же.
Я стиснул зубы. — Я Лука или Джанлука. Не Джанни, — я поднял взгляд на Савио. — Ты можешь надеть поводок на свою девушку?
Савио лопнул свою жвачку. Его волосы распахнулись набок и почти блестели от всего этого продукта. С его полураспахнутой рубашкой, толстой золотой цепью и его золотым corno portafortuna, подвеской в виде перца чили, покоящейся на волосах на груди… Он выглядел как ходячее клише безвкусной итальянской культуры. Этот кулон обычно носили как знак мужественности… как защитника твоей спермы. Черт, я не мог представить себе ни одной полунормальной женщины, которая бы желала спермы его изгоя из джерси-шор.
— Она не моя; она делает то, что ей хочется, — ответил он, его взгляд опустился на ее задницу. — Мы просто немного повеселились.
Как будто я когда-нибудь засуну свой член в любую дырку, в которой он был… Я бы лучше отрезал его.
— Понятно… — кивнул я. — Чего ты хочешь?
Он наконец сдался и тяжело сел на сиденье напротив моего стола, Франческа все еще соблазнительно прислонилась к краю моего стола… Если бы она думала, что есть хоть один шанс, черт возьми, что я снова к ней прикоснусь, ее ждало что-то еще.