— Конечно. — Он повернулся к Себастьяну и попросил его подождать нас в определенном месте у подножия Монмартра.
Когда автомобиль медленно отъехал, Ник обнял меня и пристально посмотрел мне в лицо.
— Я так тщательно спланировал эту романтическую прогулку, — прошептал он, — поэтому, пожалуйста, не порти настроение, сблевав на меня.
— М-м-м… — промычала я, пытаясь улыбнуться. — Ничего не могу обещать.
Я подняла руку и сняла заколку, сдерживавшую волосы, — хоть что-нибудь сделать, чтобы прогнать головную боль. Потом запустила пальцы в волосы и попыталась немного помассировать голову.
— Ну вот, уже немного лучше.
Ник, взяв меня за руку, повел по направлению к Сакре-Кёр. Я вспомнила свою первую туристическую поездку в Париж: тот вид, открывавшийся со ступеней собора, был величествен — можно было видеть плоские крыши города, простиравшегося перед тобой, — что делало эту площадку большой готовой сценой. А также в силу определенных причин пастбищем для продавцов наркотиков. Без сомнения, несмотря на поздний час, там и сейчас на ступенях обнималась какая-нибудь пара, не обращающая внимания на одурманенного подростка, выискивающего, где бы поставить очередную отметину.
— Давай пройдем еще немного, прежде чем я заставлю тебя спуститься с холма, — сказал Ник. — Хотя, боюсь, в темноте вид будет не таким впечатляющим.
— Хорошо. Я слегка боюсь высоты.
— Хорошо, что сказала.
Неторопливым шагом мы обошли вокруг собора и через площадь, которая в сумерках была почти неузнаваемой без уличных художников, которые днем предлагали свои услуги туристам. Даже после того как голова немного прояснилась и походка стала более твердой, я позволила Нику вести меня.
— Эй, Джек, — наконец, проговорила я, — Джилл готова спуститься с холма!
— Без падений, пожалуйста, — произнес он, сжимая мою руку.
Мы возвратились тем же путем к Сакре-Кёр и прошли вдоль ограды к ступеням, которыми была выложена эта сторона холма. У меня появилось плохое предчувствие, связанное с неустойчивыми каблуками, но давайте это опустим. Крутизна холма была достаточной, чтобы заставить меня забыть о проблемах с туфлями. Я закрыла глаза и плотнее прижалась к руке Ника. Затем потихоньку открыла глаза и отважилась посмотреть вниз. Нехорошо. Снова зажмурилась.
Как в тумане, я слышала — Ник что-то говорит.
— С тобой все в порядке?
— Думаю, да. — Не уверена, что это прозвучало убедительно. Во всяком случае, не для меня.
— Мы пойдем медленно. И держись за меня.
Я охотно подчинилась: опустила одну ногу на ступеньку ниже, на ту же ступеньку поставила вторую ногу — пауза — повтор. Ник терпеливо шел первым, как придворный офицер, который так незабываемо пятился перед королевой Англии, когда та открывала парламент. Нет, я вовсе не страдала манией величия.
— Все не так плохо, — высказалась я, преодолев пять ступеней.
— Да, тебя даже пока не вырвало.
— Очень любезно с моей стороны, не так ли? Мне следовало было быть более осмотрительной и не пробовать шагать и пикироваться одновременно. Стоило стать самоувереннее, как я тут же споткнулась о камешек и пролетела через несколько ступеней, прежде чем Ник поймал меня.
— Ты в порядке? — спросил он, помогая мне сесть.
— Боже, я надеялась, ты не заметишь, — усмехнулась я, преодолевая смущение.
Посмотрела на свои ноги. Повреждений не было — физических, во всяком случае. Боль пришла, когда я увидела, что каблук левой туфли сломан.
— Я действительно любила эти туфли! — сказала я с подчеркнуто недовольным видом. (Немного преувеличила из-за Ника, но в глубине души я была по-настоящему огорчена.) — Но чего бы хотелось сейчас больше всего, так это спуститься вниз к машине. Даже если в моей сумке не окажется запасной пары туфель…
— Ладно, но я не могу позволить тебе спускаться босиком, — возразил Ник. — Я понесу тебя.
— Ты — что?
— Давай вставай.
— Извини? Я не могу. Я… я…
— Эй, если уж романтическая прогулка не совсем удалась, я по крайней мере, смогу рассказать друзьям, что носил тебя на руках!
Я склонила голову и глупо улыбнулась, как бы говоря «Сдаюсь».
— Прямо Скарлетт О'Хара[46], — съязвила я. — Только я не ношу бархатных занавесок.
Ник подхватил меня, плечи покоились на одной его руке, ноги болтались на другой. Я обхватила левой рукой его шею, держа правой на весу сумку и туфли.
— Ну, — произнес он, — если мы будем рассказывать эту историю, сможем приукрасить ее, как захотим. Чтобы для некоторых, носящих бархатные занавески, она звучала соблазнительно. Конечно, для твоих модных друзей такое может показаться ужасной бестактностью…