Сколько раз, открывая глаза после умопомрачительного алкомарафона, вместо привычного потолка над головой висело кристально чистое небо, лопатки взамен мягкого матраса подпирали жесткие деревянные доски уличной лавочки, а подушкой служила рука? Признаться, у меня это было впервые, и подобное необычное пробуждение привело меня в замешательство. На осознание себя и своего места в обществе ушли секунды: зачем-то пощупав свое лицо, плечи и грудь, продолжая лежать в неудобном положении, выдохнул - все признаки отвечали своим параметрам: Никита Кравцов по-прежнему оставался Никитой Кравцовым. Вопрос «Кто я?» отпал сам собой, любезно уступив место куда более важному – «Где я?»
Зажмурив глаза и резко открыв, параллельно жалея о такой спешке – голова пошла кругом, я убедился в неизменности места своего обитания: небо по-прежнему продолжало оставаться небом. Зацепившись рукой за спинку лавочки, я словно на кране поднял свое тело, принимая сидячее положение. Мышцы ломило, голову набило ватой, будто тринадцатилетка лифчик, а во рту было так сухо и вязко, словно сожрал накануне килограмм хурмы. Но больше всего удивляло не состояние, а место, в котором я находился – такого быть точно не могло. Оглядевшись, я признал знакомые очертания Марсова поля. Но разве такое было возможно? Ясно помнил: еще вчера (если это было вчера) я находился в Великом Новгороде, а уже сегодня проснулся в Санкт-Петербурге.
В этом городе я прожил почти пять лет и, покинув его вместе с родителями после окончания школы, больше не возвращался. Три долгих года в голову не закрадывалось даже мысли, чтобы приехать. А тут такое…
***
Сколько я просидел на лавочке, решая, как поступить, не знаю, но стонущий от голода и обезвоживания желудок призывал предпринять хоть какие-то меры.
Странно… С восьмого по одиннадцатый класс я прожил в Питере, но прикидывая, к кому бы я мог обратиться за помощью, пришел к выводу, что таких людей в кругу моих давних знакомых не числилось: я сам оборвал контакты с большинством еще на последнем учебном году, так чего же удивляться?
Я прикрыл глаза, стараясь особо не пялиться по сторонам, не разглядывать до боли знакомое место, с которым так много связывало меня в прошлом. Но как бы я ни хотел, воспоминания одно за другим непрошено приходили, прибавляя к хуевому физическому состоянию еще и аналогичное душевное. Не понимаю, когда я успел стать таким впечатлительным, отчего возведенная с годами изгородь сломалась от одного лишь взгляда на это место.
Интересно, а Он переехал?
***
Июнь, 2007 год.
Когда твоя мечта сбывается у другого человека, какую реакцию ты можешь ждать от себя в первую очередь? Зависть. Белая или зеленая – значения не имеет, все равно от души порадоваться за человека, как бы сильно ни хотелось, не сможешь. А если получилось и искренние чувства переполняют тебя вне зависимости от того, что на его месте оказался не ты, задумайся, уж настолько ли сильно ты этого желал?
На дворе стоял жаркий июнь 2007 года, и ровно две недели назад моя мечта исполнилась не у меня. Этим летом мой (если можно было так назвать) друг летал в США на концерт «Hasta the day» - презентацию нового альбома, выпущенного в марте, и сейчас, стоя в живом кругу на Марсовом поле, в самых ярких красках рассказывал о своих впечатлениях всему «Легиону» - так окрестили нашу компанию, сформировавшуюся год назад. На сходку пришли все постоянные участники, объединенные единственным желанием: всем хотелось услышать рассказ Сани о загранице, о концерте, ну или просто увидеть этого счастливого, не перестающего широко улыбаться гада. К кому из них я причислял себя? Даже не знаю.
— Все подумали, что концерт окончен, крики толпы, скандирующие «Еще!», начали стихать, а зрители с галерки потихоньку поплыли в направлении выхода. И тут на сцену неожиданно выходит барабанщик и такой: «Ребятки, не обращайте на меня внимания, я палочки обронил», лезет под установку, и через секунду он уже выстукивает ритм. А на сцену выбегает мокрый Стивен, вынимает из стойки микрофон и с разгона сигает в толпу, мол: «Куда собрались? Вы же еще не слышали мою новую песню!» и начинает петь. Зал просто взревел. Группа наебала всех: до конца концерта оставался час – в билетах специально указали левое время…
Солнце припекало макушку. Жутко хотелось курить.
Спрятавшись под тенью дерева, я заткнул уши наушниками и врубил еще не успевший разрядиться плеер, барабанный ритм «Сhorus of angels» вкупе с распространяющимся по телу никотином действовал на меня ярче любого оргазма. Прикрыв веки, чтобы нарочно не сталкиваться с любопытными, изучающими с ног до головы взглядами прохожих, затянулся глубже – едкий дым «Captain Black», с насыщенным ароматом и послевкусием вишни на кончике языка, раздирал горло. Отец так и не смог избавить меня от этой вредной привычки: как-то раз, нашарив у меня в карманах наполовину пустую пачку, после двухчасовой гневной тирады пообещал мне, что я доиграюсь и когда-нибудь он подсунет мне в одну из сигарет петарду, и будь что будет. Однажды в моих руках, не успел я подкурить, сигарета все же бахнула, но так как я остался при своих десяти пальцах и с продолжающим выбивать семьдесят ударов в минуту сердцем в груди, в том, что это была серьезная пиротехника, я усомнился. После этого случая курить я не перестал, а вот у отца желание отучать меня поубавилось – каждый остался при своем, оба просто закрыли глаза на происходящее: я больше не палился, он - не палил.
Вновь донести до рта сигарету я не успел – настойчивые пальцы выхватили ее на половине пути. Я открыл глаза: передо мной стоял с неизменно довольным лицом Саня, еще недавно вещающий о радостях поездки за границу, конец коричневой палочки тонул в его губах. Я вытащил наушник.
— Мог бы попросить, угостил бы тебя. Новой, — акцент на последнем слове.
— Интересно, это считается за поцелуй? — прокручивая в руках сигарету, внимательно разглядывая ее, спросил Саша, игнорируя мой укор.
Скопировав его манеру, я оставил его вопрос без ответа, молча наблюдая, как он уничтожает мое добро, так и не додумавшись обеспечить себя новой (я вроде как нормально так и не покурил). Впрочем, Тень (именно так называли Саню в «Легионе») и здесь решил за меня, выдыхая дым, сунул сигарету обратно в мой приоткрытый рот.
— Спасибо, не откажусь.
— Не понял? — зажимая в зубах фильтр, спросил.
— От новой сигареты. Доставай, — и фирменная ухмылочка, отчего симметрично расположенные гвоздики на нижней губе слегка вылезли, демонстрируя штангу.
— Издеваешься? Эту докурить слабо?
— Просто подумал, что хочу подольше насладиться, поэтому… — на этих словах он вытащил из моей пачки новую, наклонился ближе и кончики сигарет соприкоснулись, пара глубоких вдохов – раскурил, неотрывно глядя прямо в глаза, и уже отстранившись, на выдохе добавил: — Спасибо.
Я же решил не заниматься расточительством: продолжил курить старую, игнорируя слова Тени про какой-то там поцелуй.
Желающих присоединиться больше не нашлось: не успел парень отлучиться, «Легион» переключился на новую тему для обсуждения. Кажется, кто-то набил себе новую татуировку, кто именно – я не понял, но судя по тому, как человека окружили присутствующие, работа оказалась стоящей внимания.
— Я так неинтересно рассказываю?
— Мм? — выдохнул, отстраненно пожимая плечами.
О чем это он?
— Я о концерте.
— Почему же? Я внимательно слушал, рад за тебя.
Тень был выше меня на голову; склонившись над моим лицом, осторожно подцепил пальцем наушник и вставил себе в ухо.
— Так и думал. Они так сильно тебе нравятся?
Согласно кивнул, отросшая светлая челка упала на глаза, закрывая обзор. Не спеша ее убирать, продолжал стоять так и пялиться из-под ее тени на Сашу.
Странный он парень – слишком прямолинейный, от таких можно ожидать чего угодно.
— Впрочем, я и так знаю: Совесть рассказала, ты - фанат каких поискать. Почему раньше не сказал? Я бы привез тебе диск или плакат с персональным автографом.