— Вот это видео - огонь! И почему сосущиеся эмо-бои такие сладкие?
Совесть с Мэри залипали у компа, безжалостно съедая интернет-трафик Тимы.
Я сидел на диване, уже час насилуя бутылку пива. Отсюда открывался хороший вид на монитор, поэтому когда на экране появился ролик, о котором говорили девчонки, я поперхнулся – пиво пошло не в то горло. Кто-то постучал по спине, избавив от неприятного ощущения. А через мгновение перед глазами развернулась новая картина: именинницы принялись уговаривать Тень.
— Ты же как-то говорил, что ты – «би»! Давай мы запишем видео с тобой, поцелуешь кого-нибудь на камеру?
Совесть не зря так назвали, девушка обладала истинным даром убеждения, она была способна склонить, подвести и уговорить кого угодно и на что угодно, но время сегодняшних переговоров заставило меня просто поразиться – пара секунд, и Тень, пожав плечами, словно это был какой-то пустяк, ответил: «Без проблем, только найди, кого целовать».
— Вот это верх манипулирования! — присвистнул я.
— Почему же? Я и сам не против, — Тень наградил меня лукавым взглядом, а девушки, хлопнув в ладоши, скрылись на балконе, закрыв дверь на защелку – недавно Тима вышел туда покурить.
— Не перестаешь удивлять, — я поставил пустую бутылку на стол и вернулся на диван.
Тень остался тусоваться, сидя на компьютерном столе, пытаясь закрепить на руке только что связанный Совестью браслет из черно-красных проводов. Я и не заметил, как от скуки стал разглядывать парня. Нарочито медленно, внимательно.
«Легион» никогда не брал с потолка прозвища своих участников. И Тень не был исключением: одежда в черных тонах, редкий случай цветового вмешательства в его жизнь – яркий принт на футболке или различные браслеты на руках. Всякие шнурки, провода, цепочки и веревочки – своего рода фетиш, невозможно встретить Сашу без этих атрибутов. Тень был высоким, и все эти «висючки» смотрелись на нем достаточно гармонично: две-три цепочки, пристегнутые к шлевкам штанов спереди и сбоку, одна-две - на шее, куча снэпов на руках и при каждой встрече новый цвет шнурков в кедах. Помимо одежды, длинные от природы, темные и прямые волосы, Тень зачесывал их на левый бок, отутюживая прядь на правом виске, специально открывая ухо - три колечка в хряще и сережка-крест в мочке. В «Легион» мы пришли практически одновременно, но долгое время не виделись из-за разных графиков, если можно было так сказать, его посещения: Тень готовился к первой в своей жизни сессии, а я тонул в изучении неподдающейся мне химии, которую подписался сдавать на вступительных через год.
— Злорадствуешь? Не хочешь подойти помочь?
Кажется, я смотрел куда более внимательно, чем требовалось, и Тень меня поймал, спутав обычное разглядывание с насмешкой над ситуацией – он так и не смог завязать браслет.
— Чересчур короткие, — я перехватил концы браслета. — Ты уверен, что его вообще можно завязать?
В итоге получилось, но с большим трудом.
Не смотри -
Меня сожрет изнутри
Этот уродливый мир,
Мы остаемся одни
В его черной тени,
Все опустили глаза
И мне никто не сказал,
Что как бы я ни бежал,
Не успеть никогда
За тобой… В никуда… —
за спиной гремело в колонках. Текст песни я знал наизусть, не испытывая каких-то особых эмоций по этому поводу, но почему-то сейчас, стоя рядом с Сашей, от фразы «мы остаемся одни, в его черной тени» меня передернуло. Непрошенные ассоциации испугали.
Тень даже не успел поблагодарить за помощь, как с балкона вернулись с подозрительно довольными лицами Совесть и Мэри.
— Мы нашли, кого ты будешь целовать!
— Кого же? — парень перевел заинтересованный взгляд на девчонок.
— Взамен на одно обещание мы уговорили Тима! Черт, вы будете смотреться просто божественно: он такой классный, ты такой классный, вы такие…
— Дай угадаю - классные? — прыснул голос, доносившийся с балкона.
— Камера включена, — Совесть сняла с объектива Сanon крышку, — сейчас настроим резкость и отснимем!
Звуки, доносившиеся из спикеров, захватили мое внимание, песню я узнал сразу – «The Minor Prophets» – и потянулся сделать громче.
— Эй! — на запястье сомкнулась теплая рука Тени, настойчиво тянущая меня на себя. — Слабо засосать меня, словно я – Стивен?
Боковым зрением уловив объектив нацеленной на нас камеры, не могу понять, откуда во мне вдруг взялось столько азарта, словно уже существуют какие-то ставки, словно я что-то обретаю в случае согласия или теряю в случае отказа. Отвечать не потребовалось, проведя ладонью по моей руке, соскользнув на спину между лопаток, он прижал мое не сопротивляющееся тело к себе. Чувствую, как он весь напрягся – всего лишь простое касание, не так ли? Прижимает плотнее, но разве можно быть еще ближе, чем сейчас? Наверное, можно: не будь на нас одежды – эти несчастные миллиметры ткани решили все. Чувствую, как он задержал дыхание, прежде чем коснуться губами моих губ, не закрывая век, впившись взглядом. Не сдаваться, не поддаваться, просто позволить ему сделать это. Без протеста, словно происходящее не имеет для меня того смысла, который принято вкладывать в нашем обществе. И прежде чем склеить наши губы, на выдохе:
— Не слабо!
Камера становится свидетелем самого ненормального и самого дикого поцелуя в моей жизни, не имея возможности моргнуть, ловит на лицах каждую эмоцию, малейшие оттенки настроения. Вкус сигарет, пива и мятной жвачки взрываются в странной смеси – акцентов никто не расставлял. Его руки в моих волосах, на спине. Он словно чаша для моего тела, словно упаковка, пытается сгрести меня, опоясать, и это вставляет. Что ты там сказал? Словно ты – Стивен? Будь по-твоему, только не пожалей потом.
Мои губы – его губы, мой язык – его язык, слишком мягко и слишком напористо одновременно – разве такое возможно? Целуя его, позволяя целовать себя - не могу определить, кто более настойчив?
Пирсинг в языке добавляет новых ощущений, граничащих с болью, когда ловя его зубами, Тень осторожно тянет за штангу, затем резко отпуская. Парень блестяще играет на камеру, не стесняется быть пошлым, не боится показаться увлеченным. И этот фарс, этот театр в действиях до трясучки в теле, отдается приятной негой. Языком по его губам, царапая об острый пирсинг кожу, демонстративно втянуть его язык в рот и с пошлым звуком отпустить; не оставляя возможность передохнуть, снова впиться в губы.
Верещание Совести и Мэри стоит в ушах, ритм любимой песни как наркотик. Рукой под волосы, накрываю шею, большой палец задевает серьгу в ухе – холодный металл о кожу и тьма перед глазами или, быть может, тень? Я все же сдался, сомкнул веки – проиграл ли? Насрать! Главное, что мне понравилось, а о его чувствах узнаю потом.
Позже я еще не раз смогу прокрутить этот момент, испытывая во время просмотра разнообразные противоречивые чувства. Позже не я один смогу лицезреть это забвение – ролик попадет в сеть, его растащат по всем сайтам, как муравьи мусор. Но это позже…
***
Как бы я ни пытался разгадать загадку своего неожиданного и незапланированного приезда в Питер, все мысли складывались в единую цепочку, и вела она к очень занимательному факту из моей биографии: Никита Кравцов в пьяном состоянии – это жутко важная и серьезная персона, забывающая о том, что такое улыбка, сосредоточившаяся на темах вселенского масштаба и никогда не практикующая «заплетык языкается». В общем, будучи под влиянием алкоголя, я еще тот адекватный на вид тип. Поэтому уговорить какого-нибудь водилу взамен на мою компанию и разговоры по душам взять меня с собой, как два пальца обоссать – легко и просто, только не понятно на кой? Правда, автостопом я давно не катался, удивительно, с чего мне это вообще в голову взбрело. Да и хотелось бы со стороны посмотреть на свой уверенный вид и точное осознание, куда и зачем еду.