Однако на следующий день разведка донесла, что на широком поле, развернувшись для боя, поджидает неприятель. При этом известии воины подтянулись, подобрались; из обозов достали снаряжение, одели кольчуги и панцири, взяли щиты.
В полдень увидели войско саксов. Вид их вызвал улыбки и насмешки:
— Э, да они в одни шкуры одеты!
— На главах даже шеломов нет!
— Стоят толпой, порядка никакого!
Велемудр созвал князей, началось короткое совещание.
— Как видно, саксы пришли одни, франки их на этот раз не поддержали, — сказал Брячислав, тридцатилетний князь лютичей, богатырского роста, с красным лицом и налитыми кровью глазами; был он безумно храбр, первым бросался в сражения и бился неистово, не жалея себя.
— Франкским королям не до этого, — промолвил великий князь. — Когда-то могущественное, государство распалось, раздробилось на части, потому что властители его щедрой рукой раздавали пожалования свои дружинникам, служилым людям и церкви. У них почти не осталось земли, а значит, и настоящей власти. Богатые землевладельцы оттеснили их на задний план, захватили управление страной в свои руки. Так что теперь короли остаются только по названию, недаром их прозвали «ленивыми».
Князья внимательно слушали Велемудра, а он продолжал с усмешкой:
— Мне как-то рассказывал заезжий купец, что короли франкские довольствуются одним титулом и, восседая на троне с длинными волосами и отпущенной бородой, представляют собой лишь подобие государя. Они выслушивают отовсюду появляющихся послов и дают им как бы от своего имени ответы, заранее ими заученные и им продиктованные богатыми землевладельцами. А управляют страной майордомы, самые знатные из богатеев. Вот поэтому и нет здесь франкского войска, хотя франки и саксы одного рода-племени — германцы.
— Как же короли могли довести свою страну до такого состояния? — удивленно проговорил Бранибор, князь гаволян, высокий, худощавый, лет пятидесяти; был он обычно спокоен, рассудителен, благоразумен.
— Безответственные правители…
На какое-то время Велемудр замолчал, будто ушел в себя. Потом добавил:
— Не приведи боги, чтобы и на наш престол сели такие…
— Ну что, ударим по дикому племени? — всполошился Брячислав. — Мы своими закованными в броню воинами в два счета разгоним это скопище мужичья!
— Ну, может, и не в два счета, — возразил ему Велемудр. — Саксы — храброе племя, воевать могут, и довольно умело, мы не раз это испытывали на себе. Только вооружение у них, надо прямо сказать, не ахти. Да и как может вооружить себя племя? Это под силу только государству.
— Так чего ждать? — вновь заговорил лютичский князь. — Проучим саксов, чтобы они в другой раз не лезли в наши земли!
— И снова кровь. Пролить кровь — дело нехитрое. А добиться своего, не потеряв ни одного воина, — вот это будет настоящей победой!
В это время Бранибор, не отрывавший взгляда от неприятеля, воскликнул удивленно:
— Кажется, к нам направляются посланники для переговоров!
Князья оглянулись. К ним скакали три воина с белым флажком на длинной пике.
— Саксы опередили меня, — сказал Велемудр. — Я собирался сделать то же самое.
Саксы лихо остановили коней. Один из них, державший пику с флажком, промолвил по-славянски:
— Кто из вас великий князь? Я прибыл к нему от нашего герцога Одвольфа.
— Говори, — произнес Велемудр.
— Великий князь! Герцог Одвольф предлагает тебе вступить в переговоры, чтобы обсудить спорные вопросы.
— Передай герцогу, что я согласен.
Посланники ускакали.
— Для герцога слишком велика честь, чтобы с ним разговаривал великий князь Руссинии, — проговорил Велемудр. — На встречу с ним поедет один из вас.
Он внимательно оглядел князей, добавил:
— Я думаю поручить ведение переговоров Словену.
Словен заметил, как при этих словах Брячислава передернуло, а Бранибор отвернулся.
— Значит, так, — говорил великий князь Словену. — Берешь с собой двух воинов в сопровождение. Условие мира только одно: герцог должен вернуть Священную рощу. Если будет упираться, тотчас возвращайся. Пусть герцог почувствует тяжелую руку Руссинии.
Увидев, как от саксонского войска отделились три всадника, Словен тронул скакуна и рысью направился им навстречу.
Сдержав коней, противники некоторое время разглядывали друг друга. Словен сразу узнал герцога Одвольфа. У него были растрепанные рыжие волосы, широкий ноздрястый нос и шальные глаза, в них горел бесовский огонек; сам он был в постоянном движении, то дергал за уздцы коня, и тот беспокойно переступал с места на место, то ерзал на седле, то взмахивал зажатой в руке плеткой. Глядя на него, Словен понял, что только такой безрассудный, сумасбродный и взбалмошный человек, имея в подчинении слабовооруженное войско, мог решиться на войну с могущественной Руссинией.