Каждое утро вместе с лекарем приходил и сам Владыка. Он выслушивал отчет коричневого демона, кивал ему, отсылая, а потом просто сидел несколько часов у постели сына, держа его за руку. И столько было в его фигуре скорби, что я не выдержал и подошел к Владыке, нарушая его одинокое бдение.
– Он поправится, – тихо произнес я, останавливаясь рядом с постелью.
Владыка долго молчал, я даже решил, что он меня не слышал, а потом заговорил:
– Ты понимаешь, что не подходишь ему?
От такого заявления я опешил.
– Почему? Вы считаете, что я не люблю вашего сына? Или это потому, что я не рожу ему ребенка?
– Может, и любишь, и ребенка как-нибудь сделаете, все-таки мимикриты и не на такое способны, но не это имеет значение, а то, что он наследник и все его поступки, как и его пара, будут рассматриваться другими демонами с точки зрения целесообразности, а также возможности и желания подчиняться. И не только Рогору, но и его наследнику. Мимикрит, как супруг и отец следующего наследника – самая неподходящая партия. Демоны потерпят тебя у трона год или больше, но рано или поздно они восстанут, и Рогор будет вынужден или перебить их всех, как я когда-то поступил с мимикритами, или уйти, уступая место другой династии, что вновь приведет к войне. Знаешь, что тогда начнется? Хаос. Демоны будут поставлены на грань вымирания. Ты этого хочешь? Ты хочешь так отомстить за гибель своих соотечественников?
– Нет, – картина, нарисованная Владыкой была ужасна. – Я не желаю смерти ни Вам, ни Рогору. Я просто… нравится он мне.
– Если нравится, если ты его хоть капельку любишь – уйди. Дай ему забыть тебя и жить нормально. Он найдет демона или демоницу, что станут ему верными соратниками и спутниками в жизни, а потом сможет и потомство завести, – Владыка встал, тяжело вздохнул и посмотрел мне прямо в глаза. – Подумай над моими словами. Хорошенько подумай. Какую жизнь ты хочешь прожить и какой жизни желаешь ему.
После ухода Владыки я присел на его место и просто сидел, глядя в никуда. Мыслей в голове не было. Ни одной. Зато на душе стало так тяжело, словно я собираюсь предать кого-то очень близкого и родного. Владыка поставил меня перед выбором, хотя его, по сути, и не было. Когда Рогор поправится, я…
– Мне придется уйти, – прошептал я, делая свое решение неотвратимым. И тут же захотелось плакать, как в детстве, когда в монастыре меня наказывали не всегда справедливо. Только слез давно не было. Очень давно. Поэтому поплакать я мог исключительно в душе.
Сколько я так просидел – не знаю. В себя меня привел зашедший в спальню Бит.
– Господин, время принимать лекарство, – тихо произнес он, дотронувшись до моего плеча.
– Да-да, конечно, – я встал, все еще не совсем соображая, что надо делать, хорошо, что низший уже все приготовил и сунул мне в руку стакан с теплым питьем для Рогора и котелок, в котором заварилась новая порция мази.
Поить демона в бессознательном состоянии – не самая легкая задача в мире, но я справлялся. Садился в изголовье, приподнимал демона, клал его голову себе на грудь, главное, чтобы рога не мешали, а потом набирал глоток травяного настоя и понемногу сцеживал его прямо в рот Рогору. Только так он соглашался глотать горький настой, иногда даже облизывал мои губы, собирая последние капли. Сейчас я впервые ощутил, насколько горькой была трава, а когда напиток закончился, долго целовал его губы, не в силах оторваться от них, словно в последний раз.
После травяного настоя я откинул в сторону легкое покрывало и тщательно втер в Рогора резко пахнущую мазь, не пропуская и миллиметра его тела. Даже крылья и хвост подверглись этой лечебной процедуре, не говоря уже об остальном, хоть я и смущался поначалу, касаясь самых интимных мест. Я прикасался к его коже и думал, что готов уйти, только бы он жил. Только бы жил!
***
Вечером, когда я напоил его настойкой и закончил втирать мазь, Бит принес мне ужин, но есть я не мог, так и сидел у кровати Рогора рядом с остывающей пищей, пока не заметил, как медленно и глубоко вздохнул демон. До этого он лежал, словно ледяной, холодный и неподвижный, так что глубокий вздох заставил меня чуть ли не подпрыгнуть на месте, кинувшись к демону на грудь. Ухо уловило четкое биение сердца, немного частившее, но раньше и такого не было.
– Бит, лекаря! Быстро!
За дверями спальни что-то грохнуло, словно испугавшийся моего крика низший демон сорвался с места, роняя стул. Лекарь вбежал в комнату через несколько минут, и я уступил ему место на кровати раненого. Недолгое обследование подтвердило мои подозрения. Рогор приходил в себя, опасность миновала, а значит, мне пора уходить.
Владыка тоже явился, услыхав, что сыну лучше, но долго не пробыл – явился первый советник с какими-то срочными бумагами, и они ушли. При этом Владыка остановился в дверях и бросил на меня хмурый предупреждающий взгляд. Я понимал, промедление ничего не принесет, кроме бессмысленных терзаний, но уйти сразу не смог. Просидел всю ночь возле Рогора, видя, как он постепенно просыпается, начинает мерно дышать и шевелиться во сне. Когда же первые солнечные лучи позолотило окно, я встал, поцеловав Рогора на прощaние, и прошептал:
– Будь счастлив.
– Дано, – простонал он, не открывая глаз, и повел головой из стороны в сторону, словно ища меня.
Больше мне тут делать было нечего. Отступив за изголовье, я открыл портал на изнанку мира. Просто я не мог придумать, куда бы еще податься, а там меня точно никто не найдет.
***
Первым, кого я встретил, выйдя из портала, был Кирик. Он стоял, уперев руки в бока и сверля меня гневным взглядом.
– Явился? Вылечил своего демона? А теперь что, думаешь, тебя тут кто-то ждет с распростертыми объятьями?
– Кирик…
– Что Кирик? Ты зачем приперся? Сказать «спасибо»? Можешь не трудиться. Я передам твои слова Траппи, и духу твоего чтобы тут не было.
– Гарпии – твоих рук дело?
– Нет. Но я бы с удовольствием понаблюдал за тем, как ОН мучается, похоронив сына.
– Но ведь Рогор ни в чем не виноват.
– А мы в чем были виноваты? За что он перебил всех наших родных? Из нескольких тысяч мимикритов в бойне, учиненной Владыкой, выжили едва ли три сотни, и то благодаря случайности.
– Но Рогор спас меня, и я не мог ответить черной неблагодарностью. К тому же, обвиняя в чужих преступлениях невиновного, ты ставишь себя на одну ступень с тем, кого ненавидишь, – попытался я вразумить Кирика, но добился лишь того, что он бросился на меня с кулаками и криком:
– Не смей сравнивать меня с ним!
Вовремя появившиеся ребята растащили нас. Причем Орти, Траппи и Дардж держали яростно вырывающегося Кирика, а Марх под руку вытащил меня на улицу.
– Знаешь, Дано, – заговорил он, оглядываясь на дверь, из-за которой слышались ругань и шум падающей мебели, – тебе лучше пару лет здесь не появляться, пока Кирик не успокоится. Он очень болезненно воспринял твой поступок, посчитав его предательством.