Из-за падающих деревьев с громким криком выбежал человек. Рот его был в крови. Тропинка, по которой он бежал, вела к Мужскому Дому Кадаста.
-- Почти наверное, -- сказал Коро Мена, выходя из сна, -- он приплыл по морю прямо с Сорноля, а может быть, пришел с берега Келм-Дева на нашем острове. Путники говорили, что великаны есть и там и там.
-- Пойдут они за ним или нет, -- сказал Торбер, но он не спрашивал, а взвешивал возможность, и Коро Мена не стал отвечать. -- Ты один раз видел великанов, Коро?
-- Один раз, -- сказал старик.
Он опять ушел в сны. Теперь потому, что он был очень стар и уже не так крепок, как прежде, он часто погружался в сон. Наступило утро, миновал полдень. За стенами Дома девушки ушли в лес на охоту, чирикали дети, переговаривались женщины -- словно журчала вода. У входа голос, не такой влажный и журчащий, позвал Коро Мена. Он выполз наружу под лучи заходящего солнца. У входа стояла его сестра. Она с удовольствием вдыхала ароматный ветер, но лицо у нее оставалось суровым.
-- Путник проснулся, Коро?
-- Пока еще нет. За ним присматривает Торбер.
-- Нам надо выслушать его рассказ.
-- Наверное, он скоро проснется.
Эбор Дендеп нахмурилась. Старшая Хозяйка Кадаста, она опасалась, что селению грозит опасность, но ей не хотелось беспокоить раненого, и она боялась обидеть сновидцев, настояв на своем праве войти в их Дом.
-- Ты бы не мог разбудить его, Коро? -- все-таки попросила она. -- Что, если( за ним гонятся?
Он не мог управлять чувствами сестры, как управлял собственными, и ее тревога его обожгла.
-- Разбужу, если Торбер позволит, -- сказал он.
-- Постарайся поскорее узнать, какие он несет вести. Жаль, что он не женщина, а то давно бы рассказал все попросту(
Путник очнулся сам. Он лежал в полумраке Дома, и в его лихорадочно блестевших глазах плыли беспорядочные сны болезни. Тем не менее он приподнялся, сел на скамье и заговорил ясно. И пока Коро Мена слушал, ему казалось, что самые его кости сжимаются, стараясь спрятаться от этого страшного рассказа, от этой новизны.
-- Когда я жил в Эшрете, на Сорноле, я был Селвером Теле. Ловеки начали рубить там деревья и разрушили мое селение. Я был среди тех, кого они заставили служить себе, -- я и моя жена Теле. Один из них надругался над ней, и она умерла. Я бросился на ловека, который убил ее. Он убил бы меня, но другой ловек спас меня и освободил. Я покинул Сорноль, где теперь все селения в опасности, перебрался сюда, на Северный остров, и жил на берегу Келм-Дева, в Красных рощах. Но туда тоже пришли ловеки и начали рубить мир. Они уничтожили селение Пенле, поймали почти сто мужчин и женщин, заперли их в загоне и заставили служить себе. Меня не поймали, и я жил с теми, кто успел уйти из Пенле в болота к северу от Келм-Дева. Иногда по ночам я пробирался к тем, кого ловеки запирали в загоне. И они сказали мне, что там был тот. Тот, которого я хотел убить. Сначала я хотел попробовать еще раз убить его или освободить людей из загона. Но все это время я видел, как падают деревья, как мир рушат и оставляют гнить. Мужчины могли бы спастись, но женщин запирали крепче, и освободить их не удалось бы, а они уже начинали умирать. Я поговорил с людьми, которые прятались в болотах. Нас всех мучил страх и мучил гнев, и нам было не избавиться от них. А потому после долгих разговоров и долгих снов мы придумали план, пошли в Келм-Дева днем, стрелами и охотничьими копьями убили ловеков, а их селение и их машины сожгли. Мы ничего там не оставили. Но тот утром уехал. Он вернулся один. Я спел над ним и отпустил его.
Селвер замолчал.
-- А потом( -- прошептал Коро Мена.
-- Потом с Сорноля прилетела небесная лодка, и они разыскивали нас в лесу, но никого не нашли. Тогда они подожгли лес, но шел дождь, и огонь скоро погас, не причинив вреда. Люди, спасшиеся из загонов, и почти все другие ушли дальше на север и на восток, к холмам Холли, потому что мы думали, что ловеки начнут нас разыскивать, Я пошел один. Ведь они меня знают, знают мое лицо, и поэтому я боюсь. И боятся те, у кого я укрываюсь.
-- Откуда твоя рана? -- спросил Торбер.
-- Эта? Он выстрелил в меня из их оружия, но я спел над ним и отпустил его.
-- Ты в одиночку взял верх над великаном? -- спросил Торбер с широкой усмешкой, не решаясь поверить.
-- Не в одиночку. С тремя охотниками и с его оружием в руке. Вот с этим.
Торбер испуганно отодвинулся.
Некоторое время все трое молчали. Наконец Коро Мена сказал:
-- То, что мы от тебя услышали, -- черно, и дорога ведет вниз. В своем Доме ты сновидец?
-- Был. Но Дома Эшрета больше нет.
-- Это все равно, мы оба говорим древним языком. Под ивами Асты ты первый заговорил со мной и назвал меня владыкой-сновидцем. И это верно. А ты видишь сны, Селвер?
-- Теперь редко, -- послушно ответил Селвер, опустив изуродованное, воспаленное лицо.
-- Наяву?
-- Наяву.
-- Ты хорошо видишь сны, Селвер?
-- Нехорошо.
-- Ты держишь свой сон в руках?
--Да.
-- Ты плетешь и лепишь, ведешь и следуешь, начинаешь и кончаешь по своей воле?
-- Иногда, но не всегда.
-- Идешь ли ты дорогой, которой идет твой сон?
-- Иногда. А иногда я боюсь.
-- Кто не боится? Для тебя еще не все плохо, Селвер.
-- Нет, все плохо, -- сказал Селвер. -- Ничего хорошего не осталось. -И его затрясло.
Торбер дал ему выпить ивового настоя и уложил его. Коро Мена еще не задал вопроса Старшей Хозяйке и теперь, опустившись на колени рядом с больным, неохотно спросил:
-- Великаны, те, кого ты называешь ловеками, они пойдут по твоему следу, Селвер?
-- Я не оставил следа. Между Келм-Дева и этим местом меня никто не видел, а это шесть дней. Опасность не тут. -- Он с трудом приподнялся. -Слушайте, слушайте! Вы не видите опасности. И не можете видеть. Вы не сделали того, что сделал я, вы не видели этого в снах -- принести смерть двумстам людям. Меня они выслеживать не будут, но они могут начать выслеживать всех нас. Устраивать на нас облавы, как охотники -- на зайцев. Вот в чем опасность. Они могут начать нас убивать. Чтобы перебить всех нас.
-- Лежи спокойно(
-- Нет, я не брежу. Это и явь и сон. В Келм-Дева было двести ловеков, и они все мертвы. Мы убили их. Мы убили их, словно они не были людьми. Так неужели они не сделают того же? До сих пор они убивали поодиночке, а теперь начнут убивать, как убивают деревья -- сотнями, и сотнями, и сотнями.