— Как нам туда добраться? Как ты хотела туда добраться?
Вероятно, со скал можно спуститься в определенных местах. Но Ашибан не знала, где и как. А учитывая, в каком состоянии Суверен, похоже, что и девушка не знает. Суверен понятия не имела, что затевает, когда двинулась в эту сторону.
От Суверена Исса стоило ожидать лучших знаний об этом мире — она же Голос самой планеты. Но, впрочем, несколько дней назад девушка упомянула, что это у раксаматов священнослужителям ее ранга вменяют общение с предками, а у гидантов его значение совсем не такое. Возможно, это правда, а если и нет, девушка (Ашибан до сих пор не знала ее имени, может, никогда и не узнает, ведь обращаться к Суверену по имени теперь считалось бы знаком неуважения даже от собственной матери) ведь считанные недели пребывает в ранге Суверена Исса. Судя по всему, ее как рыбу из воды выдернули, когда тетке вздумалось отречься.
И вполне вероятно, что росла она в одном из городов, усеявших поверхность Исса. О жизни на открытом воздухе она наверняка знает куда больше Ашибан, но едва ли разбирается в методиках выживания без еды и спасательных приспособлений.
Ну ладно. Ясно, что идти по краю Эскарпа нечего и думать, даже если б Суверен и не боялась высоты. Придется двигаться на восток вдоль ежевичной стены. Возможно, дальше Эскарп понижается. Или на пути попадутся город, станция наблюдения, что-то в этом роде.
— Возвращаемся, — сказала Ашибан, потянулась к Суверену, чтобы слегка подтолкнуть ее за плечо ко второй стене ежевичного туннеля. Увидела, что у девушки плечи и спина дрожат мелкой дрожью, и догадалась, что та молча рыдает.
— Возвращаемся, — повторила Ашибан. Порылась в скудном своем гидантском лексиконе в поисках чего-то более полезного. — Идем, — сказала она по-гидантски наконец, толкнув девушку в плечо. Спустя мгновение Суверен начала отползать обратно, не поднимая головы выше нескольких сантиметров от скалы. Ашибан последовала за ней.
Выбравшись из ежевичного туннеля назад в лес, Ашибан обнаружила Суверена сидящей на земле; девушка все еще плакала. Но когда Ашибан полностью вылезла из кустов, Суверен поднялась. Продолжая молча плакать, без единого слова и взгляда на спутницу развернулась и зашагала на восток.
На следующий день они отыскали ручеек. Суверен легла на берегу и опустила лицо в воду. Пила она добрых пару минут, затем наполнила водой бутылку и передала ее Ашибан. Они двинулись вдоль петляющего ручья — на восток, на юг, снова на восток. Через три дня он расширился до чего-то вполне сравнимого с речкой.
Под конец третьих суток они достигли довольно изящного арочного мостика, испещренного серыми, коричневыми и бежевыми пятнами по толстой пластмассе, изрыгнутой фабрикатором — интересно, какой шлак туда загружали, что в середине моста линия арки прерывается выступом с рваными краями, сантиметров пяти-шести в ширину? Там, надо полагать, фабрикатор поперхнулся, а потом его снова запустили.
На дальнем краю моста, по ту сторону потока, стояли дома и хозяйственные постройки, такие же пятнистые, сероватые с коричневым. Виднелась старая пыльная наземная машина. В саду мальчишка пропалывал сорняки, три-четыре курочки выискивали жуков среди грядок.
Ашибан с Сувереном ступили на мост. Мальчик оторвался от работы в саду, округлив раскрытый рот в безмолвном изумлении, затем развернулся и побежал в дом.
— Раксаматы, — констатировала Ашибан, но Суверен, надо думать, поняла это тоже, стоило ей бросить взор на здания из префабриката.
Из дома появилась женщина в рубашке, штанах и носках, но без обуви. В ее закинутой на спину косе проглядывали седые прядки. В руках незнакомки было охотничье ружье. Она не целилась в Ашибан или Суверена, но ружье тем не менее выглядело весьма зловеще.
При виде ружья у Ашибан заколотилось сердце. Но она бы разрешила себя пристрелить, только пускай ее сначала накормят чем-нибудь, кроме червей. И позволят сесть в кресло. Тем не менее она еще не так отчаялась, чтобы заговорить первой. Она этой женщине в матери годится.
— Чем обязаны радости вашего визита, старейшая? — спросила женщина.
Ашибан внезапно уверилась, что этим людям едва ли есть резон как-то поощрять конфликт, после которого они (вероятно, прибывшие на планету нелегально, в числе тех самых раксаматских поселенцев, чья практика самозахвата земель вызвала у гидантов такое раздражение) останутся здесь одиноки и беспомощны.
— Наш флайер разбился, доченька, и мы уже несколько дней блуждаем по глуши. Мы срочно нуждаемся в какой-либо помощи.