* * *
Жилон долго не мог заснуть. Даже бутылка вина, выпитая час назад, не клонила его в сон. Прежде всего его смущало то, что он не знал как действовать дальше. Маркиз Жилон де Ранам относился к тому типу людей, которые хотят все и сразу. Нельзя сказать, что он вырос в бедной семье, его отец хоть и был обедневшим дворянином, но имел знатный титул и дал своим детям хорошее образование. Старший брат сумел получить должность при дворе, две сестры успешно вышли замуж и сейчас имели кучу детей, сам же он получил небольшой участок земли используемый под виноградник. В двадцать лет он начал ухаживать за молодой вдовой и сумел добиться ее руки. К несчастью их брак был недолго, баронесса де Вальер, скончалась на четвертый год замужества. Зато маркиз де Ранам получил в наследство огромное состояние и смог вести долгую и праздную жизнь, но его деньги быстро таяли и к тридцати годам маркиз потерял все свое имущество. Здесь ему помогли родственники, брат добился для него придворную должность с доходом в сорок тысяч ливров. Казалось что могло мешать обычному дворянину вести праздную жизнь, но маркиз был жаден, честолюбив и эгоистичен. Однажды его сестра заявила, что его жадность превышает скупость кардинала Мазарини, эта фраза разорвала отношения между братом и сестрой и больше они никогда не встречались. К пятидесяти годам у его начала развиваться страшная болезнь. Он долгое время бегал по всем известным врачам Европы, чтобы найти лекарство, но они только пожимали плечами и говорили, что ничем не могут помощь.
Уже разочаровавшись в лекарях маркиз стал искать нетрадиционные способы решения. Он ходил ко всем знахарям и колдунам, но никто не мог ему помочь. Целые дни он лежал в постели надеясь, что приступы пройду, но они с каждым разом были все хуже и хуже. Первый припадок начался с такой быстротой и силой, что даже слуги не смогли сообразить, что происходит с хозяином. Рот искривился, на губах выступила пена, больной лежал в поту, его руки сводила судорога. Престарелый слуга вызвал доктора, но лекарства не принесли желаемого результата. Врачу достаточно было одного взгляда, чтобы поставить диагноз и он был неутешительный.
- Вами овладела страшная болезнь, смертельная болезнь, судя по вашему рассказу это только первый приступ. За ним последует второй и третий. После каждого приступа у вас остается все меньше шансов остаться в живых. После четвертого и пятого вы - умрете.
Эти слова были как приговор. Маркиз лежа в постели стал умолять помочь ему, но медицина была бессильна.
- Вот вам лекарство. Пейте его после каждого приступа. Я советую обучить ваших слуг медицинской помощи. Обычно больной не может пошевелиться во время приступа, возможно даже полная парализация, - доктор обратился к слуге. Когда увидите, что с господином новый приступ, немедленно положите его в постель и ждите, понятно ждите! Только когда приступ пройдет, возьмите лекарство, разожмите больному зубы и влейте в него полстакана и тогда есть вероятность, что он очнется.
- Как так? - слабым голосом произнес маркиз. - Я умру?
- Я же говорил, что любой приступ может быть смертельный, каждый следующий сильнее предыдущего и четвертый или пятый будет смертельный!
С тех пор маркиз де Ранам много путешествовал по Европе и искал лекарство от своей болезни. Ему никто не мог помочь. Второй приступ настиг его в Лондоне. Он приехал в Англию к одному известному доктору и обещал заплатить тысячу экю за выздоровление, но там ему тоже не помогли. Третий приступ оказался очень тяжелым, слуга как верный пес дежурил около постели своего хозяина, ожидая пока тот очнется. Маркиз смог самостоятельно подняться только через две недели. Его здоровье окончательно было подорвано, теперь он мог ходить только с палкой, кости болели, кашель овладел им, страшные волдыри появилась на ногах и спине, все тело болело.
* * *
"Поистине, кажется королевские сборщики налогов никогда не появляются в этих краях!" - подумал маркиз осматривая дома и рабочих когда они въезжали в город. Дома здесь были опрятные и красивые, даже в Париже редко встречали такие. Улица оказалось вымощена камнем, что было еще удивительней. Да и рабочие, судя по их цветущим лицам не страдали от поборов и налогов.
"Может, быть он умеет переплавлять свинец в золото?" - мысленно спросил сам себя маркиз, который не мог объяснить богатство этого города. В Париже это место считали, чуть ли не краем света, где в лесах водились страшные чудовища, а местные крестьяне ходили в звериной шкуре.
Карета тем временем въехала в город, повернула за угол и остановилась около трактира, над входом которого висела огромная табличка "Путник".
Лакей подбежал к карете и открыл дверцу. Маркиз пыхтя и сопя вылез из нее, мешок и ларец он продолжал держать на руках. Слуга выразил желание помочь донести его вещи, но маркиз оттолкнул его от себя, когда тот потянул руки к мешку.
- Их ты, донести! Лучше накорми лошадь! А свои вещи я не отдам в твои грязные руки.
Слуга ничуть не обиделся таким ответом, судя по его широкой улыбке на лице, ему приходилось выслушивать и не такие ответы. Несколько людей оглядывались на приезжего господина, но в основном никто не обращал на него внимание.
Маркиз вошел во двор трактира "Путник". Он подошел к дому и осторожно открыл дверь. Трактир был небольшой, всего в два этажа. На первом этаже находилась кухня и просторная столовая, на втором - четыре комнаты. Хозяин, господин Бонде, встретил путника приветливо.
- Добрый день, сударь, чем могу быть полезен?
Когда маркиз переступил порог таверны, его опьянил аромат исходящий от множества блюд. В камине ярко горел огонь, его пламя весело отражалось в огромном зеркале, висящем на стене, в крайнем углу таверне висели всякие приправы, пряности и пучки чеснока. На каждом столе были вазы с фруктами и бутылка с бургундским вином. "Здесь готовятся к празднику?" - подумал маркизом Жилон де Ранам, который больше никак не смог объяснить себе такое приготовление. Мысленно он порадовался, что трактир был очень опрятный, не то что остальные забегаловки, которые встречались на его пути из Парижа. Он уже привык к харчевням где все заросло паутиной, столы были грязные и окна закоптились, в отличие от них здесь все блестело чистотой. Около десятка круглых столиков, покрытых белыми скатертями казалось только и ждали чтобы за них сели и пообедали.